И всё это время у меня в голове звучат два голоса. Мой собственный, который вопит: «Ты должен кому-то рассказать!» И сиплый голос той волосатой инопланетянки, говорящий: «Иначе ты больше никогда не увидишь свою сестру».

Я смотрю на троих взрослых. Тётушка Анникка? Нет, слишком расклеенная. Дядя Ян? Он не очень-то разговорчивый – думаю, за всю жизнь я перекинулся с ним примерно десятком слов, и английский у него так себе. Значит, остаётся Ба.

Моя крошечная, закалённая всякими переделками Ба в спортивном костюме скоро узнает обо всём.

– Ба?

Прошла пара часов, и мы с Ба возвращаемся в наш домик за пабом. Па ушёл в «Звездочёт» на вечернюю смену, хотя, скорее всего, посетителей там нет. (Он надел чистую рубашку, но выглядел всё ещё ужасно. Он потрепал меня по волосам и сказал, что с Ма всё будет хорошо.) Тётушка Анникка с дядей Яном сидят в своей комнате над пабом.

Мы с Ба расположились на диване, едим подаренный пастуший пирог и смотрим телик – но не особо вникая. Когда я окликаю её, она переводит взгляд на меня, склонив голову вбок и обеспокоенно сведя брови к переносице. У неё короткие седые волосы и худощавое такое лицо, которое могло бы принадлежать как мужчине, так и женщине, но её карие глаза за стёклами очков полны доброты.

– Да, Итан, дружок?

Я прорепетировал свой рассказ в голове, но я не могу сразу же выложить то, что хочу сказать. В итоге я решаю, что у меня нет другого выбора – скажу как-нибудь, а там как пойдёт.

– Мы с Игги встретили кое-кого сегодня. Кое-кого, кто сказал нам, что, эм… – Я запинаюсь, как актёр, забывший свой текст в пьесе.

Что она нам сказала вообще?

Она сказала нам, что Тамми в безопасности? Нет.

Она сказала нам, что произошло с Тамми? Нет.

Она сказала нам, что знает, где Тамми? Нет.

Я продолжаю мяться.

Ба чуть сильнее наклоняет голову, словно говоря – «Продолжай…»

– Сегодня у озера мы встретили кое-кого, кто… кто упомянул Тамми.

– Хорошо… – осторожно говорит Ба. – Кто это был? – Она не сводит с меня взгляда, параллельно пультом отключая громкость на телевизоре.

– Она не… Ну, она сказала, что её зовут… Эллиэнн? – Как-то нехорошо всё идёт. Я понимаю, что мой голос колеблется и звучит неубедительно, но зато хоть начало положено…

Ба отвечает:

– «Она», значит? Хм-м-м?

– И… и она сказала, что мы ничего не должны никому говорить, иначе мы больше никогда не увидим Тамми.

– О чём именно не говорить?

– О том… о том, что встретили её. И она знала моё имя.

– И как она выглядела?

О нет.

– Она была небольшая такая и волосатая – вроде как целиком волосатая – и… и голая…

Брови Ба взлетели вверх, потом медленно опустились, но она ничего не сказала.

«Ох блин, это звучит нелепо», – думаю я, но выбора у меня нет, так что я продолжаю.

– И у неё была какая-то палка, у Игги шла кровь из ноги, и она этой палкой её остановила. У него в ноге здоровенный крючок застрял…

Всё ещё нелепо…

– А потом она пропала, испарилась, когда прибежала большая собака – Шеба, ну знаешь – и сказала, что мы должны молчать, иначе никогда больше не увидим Тамми.

Ба невероятно долго смотрит на меня, перебирая пальцами застёжку на молнии своего спортивного костюма. Может, она обдумывает, стоит ли мне верить или что делать. В конце концов она раскидывает жилистые руки и говорит:

– Иди сюда, Итан, – и мне ничего не остаётся, кроме как придвинуться к ней в объятья.

Она стискивает меня крепкими руками и мягко говорит:

– Ох, Итан. Бедный, бедный мальчик. – Потом я чувствую, что её грудная клетка сотрясается, и понимаю, что Ба плачет. Она гладит меня по волосам, и я слышу, как она громко сглатывает, а потом глубоко вдыхает. Она повторяет: – Бедный ты мальчик.

– Но это правда, Ба! Честное слово, я не вру! – говорю я, и она обнимает меня ещё сильнее.

Больше я не произношу ни слова: я понимаю. Ба не верит мне, но в то же время ей меня жалко.

Как только мне представляется возможность, я выпутываюсь из бабушкиных объятий и поднимаюсь в свою комнату, а там ложусь на кровать.

Мой телефон высох, но работает кое-как. Я не могу никому позвонить или поиграть в игры, зато могу отправлять сообщения.

С твоей мамой всё ОК?

Ага. Спс. В больнице с «нервным истощением». Выпишут через пару дней. Я думал, у тебя нет мобильника?

Нет. Я с планшета.

Ты кому-нибудь рассказал?

Па расстроен из-за Ма, я рассказал бабушке. Она решила, что я выдумываю, и заобнимала чуть не до смерти, потому что думает, будто я чокнулся. Ты?

То же самое, но без обнимашек. Мама говорит, что я поступил плохо, вселяя в тебя ложную надежду, и что я должен перестать врать, потому что это портит карму. Толстый Стэнли ржал так, что у него титьки затряслись. Признай, Тайт: у нас нет пруфов.

Но это было, так?

Ага. Стопроцентно.

Наступает пауза. Думаю, мы оба гадаем, что может случиться дальше. Спустя минуту-другую Игги снова пишет:

Так что, вернёмся туда завтра и поразведываем?

Всего одно слово. Две буквы. Но у меня будто сто лет уходит, чтобы это напечатать. И ещё больше – чтобы нажать «Отправить».

ОК

Часов до двух ночи я просидел за ноутбуком, ища информацию про «похищения инопланетянами» – именно так называется, когда кого-то якобы увозят на космическом корабле.

Честно говоря, всё это только сильнее запутало и напугало меня. Многие истории очень, очень убедительные. Но потом мне стоило всего лишь поискать «похищения инопланетянами опровержения», чтобы понять, что почти все их выдумали люди, которые:

А) были отпетыми лжецами, или

Б) были шутниками, или

В) имели серьёзные проблемы с головой.

Я нашёл истории о том, как космические корабли с помощью «луча» похищали машины, и коров, и фермеров в штатах Аризона и Нью-Мексико. Нашёл интервью с родителями молодого человека по имени Карло, пропавшего в 1980-х, – они каждый день ждут, что он вернётся, хотя сами уже совсем состарились. Нашёл статью из газеты об обнаруженном на Луне бомбардировщике времён Второй мировой войны и фильм о врачах, исследующих тело инопланетянина после какого-то Розуэлльского инцидента. Я переходил с ссылки на ссылку, и в итоге почти каждая из историй оказывалась либо откровенной ложью, либо хитрой постановкой.