– Фотослужба? У нас? – Комсомолка запнулась, сто раз сама пожалев о том, что, во-первых, втянулась в мужской разговор, а во-вторых, затронула никому не нужную здесь производственную тему. Могла бы про цветочки-занавесочки. Вон как колышатся олени от чьего-то дыхания за ними… – Ну… – Вроде где-то же печатают плакаты, снимки, стала на ходу выстраивать логическую цепочку. – Конечно, есть!

– В Москве карманы у всех тоже разные, отчитываемся каждый перед своим непосредственным начальством, – пришел на помощь спутнице капитан.

Майор почувствовал напряжение гостей и, посчитав полученные впечатления для первого раза вполне достаточными, сам охотно сменил тему, чтобы не раздражать собеседников:

– Сегодня куда? Извините, что интересуюсь, служба такая: заботиться в том числе и о безопасности прикомандированных.

– Да мы с пониманием, – торопливо согласился на опеку капитан, лишь бы не давать больше Нине открывать рот. – Пройдемся вправо-влево от участка Прохоровой. Чтобы охватить побольше народа, оценить и осознать масштаб героизма людей. Мне кажется, это будет справедливо, так ведь? – подтянул начальника контрразведки к похвальбе самого себя.

Тот согласился, но не мог не предложить свои услуги, совершенно уверенный, что откажутся:

– Может, сопровождение все же дать? Мало ли какие проблемы возникнут.

– Нет-нет, занимайтесь своими делами. Мы привычные к тому, чтобы никого не отвлекать. Справимся. Спасибо. У нас вот – лучший пропуск, – поднял капитан блестящий от потертостей, но вполне еще боевой ФЭД.

«А настоящий пропуск все же лучше», – про себя возразил, держа улыбку гостеприимного хозяина, Врагов. Но фотоаппарат даже попробовал на вес, словно пытаясь удостовериться в наличии в нем дефицитной пленки.

Комсомолка, замаливающая перед капитаном свои грехи и оплошности, откланялась первой и направилась к выходу. Врагов проводил москвичей до двери, придержал ее, одаривая гостей великодушием.

– Еще вопрос, – спохватился капитан, остановившись на порожке. – Мне тут сказали, что у вас сын полка служит. Мы готовим на будущее подборку их фотографий, неплохо было бы с ним познакомиться.

– Пока это невозможно, – отмел непонятное желание газетчика Врагов. – Он… на задании.

– Но как вернется, дайте знать.

– Дам, – с такой усмешкой ответил майор, что журналисту стал понятен отказ. Тем не менее он с благодарностью за будущую услугу поклонился:

– Буду признателен.

Оставшись один, Врагов отдернул, собирая в гармошку оленей, штору. За ней с кляпом во рту сидела на табурете связанная Полина. Для пущей надежности Соболь держал у ее виска пистолет.

Майор сам вытащил кляп у задержанной. Вопросов задавать не стал, молча уставился на врача в ожидании ответа. Та, отдышавшись, кивнула:

– Они. Это они ее и меня, – без сомнений подтвердила Полина похищение диверсантки ушедшей парочкой.

– Ты же их не видела? – нахмурился майор, и лейтенант надавил стволом на висок: не надо здесь ничего сочинять и никого обманывать, выгораживая себя.

Полина поняла жест лейтенанта правильно, но осталась при своем мнении:

– С ними была женщина. Это она.

– Доказательства! – потребовал майор. Если врачихе могло что-то с перепугу показаться, то ему нельзя ошибиться ни на йоту. Слишком высокой может оказаться цена просчета.

Полина подтвердила свое убеждение самой железной логикой, только существующей в мире:

– Это вы, мужчины, по запаху можете найти только кухню. А мы – соперницу. Она так же пахла. Мне этот запах понравился, потому и запомнился.

Аргумент оказался более чем весомым, а других, судя по всему, больше и не имелось. Майор несколько раз измерил землянку шагами, остановился около сейфа. Открыл его, вытащил из железного квадратного чрева газетный кулек, издали посмотрел на врача. Та, не зная содержимого пакета, напряглась: в чем еще ей надо оправдываться?

Врагов подошел вплотную, высыпал из кулька на ладонь таблетки:

– Это что?

– Таблетки, – ответила Полина то, что ответил бы любой из опрошенных. Но у самой перехватило дыхание. Таблетки – это не патроны, это принадлежность к ее профессии, а здесь возможны любые варианты.

Не ошиблась: после ее слов наступил бенефис начальника контрразведки. Он широко оскалился, потому что мило улыбаться было не с чего:

– Не-ет. Это мел, которым ты потчуешь больных.

Не сдержался, схватил допрашиваемую за подбородок, вздернул голову, не давая опустить взгляд:

– Бригады ты отравила?

Подпертый подбородок не дал возможности расцепить зубы, и врач отрицательно помотала головой. Но майору нужны были слова, и он слегка ослабил хватку. Пленница торопливо сообщила:

– Я никого не травила. Медикаменты получаю в медсанбате.

– А приказы – из-за линии фронта, – отпустил, наконец, окончательно женский подбородок Врагов. Вытер руки носовым платком, который тут же отправил в угол для стирки: с Полины катился градом пот, и он не стал скрывать свою брезгливость. Кивком отдал команду подчиненному – увести.

Особо не церемонясь, лейтенант схватил Полину за локоть, передал поджидавшему за порогом ординарцу Врагова. Сам майор уже накручивал рукоятку телефона:

– Алло! Это опять майор Врагов. Проверьте в редакции еще и начальника фотолаборатории. Некто Кузьмич. И насколько он жаден… И заодно – есть ли такая служба в ЦК комсомола.

Положив трубку, остался недвижимо сидеть на табурете. Поднял взгляд на Соболя:

– Как ни странно, такие люди в самом деле командированы к нам из «Красной Звезды» и ЦК ВЛКСМ. И документы вроде в полном порядке. Но при этом ни в редакции, ни в ЦК ни Бубенца, ни Нину сотрудники зрительно припомнить не могут…

– Берем? – подобрался лейтенант. Улавливая нерешительность начальника, оправдал свою поспешность: – Времени совсем нет, товарищ майор. Вдруг исчезнут? На стройке 45 тысяч человек, растворятся, как… этот мел в воде.

Врагов не отреагировал, погруженный в свои расчеты. Потом посоветовал, медленно проговаривая то ли для подчиненного, то ли убеждая себя не изменять принципам, а может, просто повторяя однажды сказанную кем-то ему самому присказку:

– Никогда не падай раньше выстрела, лейтенант.

Выдержал еще одну паузу, подбирая более важные для дальнейших действий слова:

– А растворятся – не сносить нам головы. Но только ведь и они шли на встречу с кем-то из наших на стройке. И нам более важен именно этот контакт. Враг, который среди нас. Но глаз по-прежнему не спускать!

Глава 11

Каждый новый день на стройке начинался с быстролетной планерки бригадиров. Долго не разговаривали, никого ни в чем не убеждали, а ругать оказывалось не за что: люди прекрасно понимали важность дороги и сил про запас, на послевоенное время, не оставляли. Так что бригадному начальству лишние разговоры тоже пользы не несли: их ждала работа, люди, план, а потому и они не задерживали руководство дополнительными вопросами.