ещё могу отказаться от службы. Если вы любите меня, я завтра же верну мундир. Одно ваше слово. Если вы согласитесь выйти за меня замуж, вы сделаете меня самым счастливым мужчиной в мире, но если… Если вы всё-таки равнодушны ко мне, то можете считать меня мёртвым с этой же секунды.

Только сейчас я поняла, что уже около минуты не дышу. В голове бешено роились мысли, и, чтобы случайно не выдать себя, я поспешила отойти от двери кабинета. Я не хотела слышать ответ, который даст миссис Вильерс мистеру Оливеру Брауну. Я и так уже слишком много слышала.

    13 ноября 1856 года. Полночь.

Вечером, когда гости ушли, миссис Вильерс позвала меня к себе. Она приказала Гвен помогать прочим слугам с уборкой комнат, а меня же попросила помочь ей подготовиться ко сну. Это решение было не очень логичным, так как при уборке помещений после праздника моё внимание требовалось особенно, но спорить я не стала, прекрасно понимая, что у приказа миссис Вильерс есть веская причина.

Когда я вошла в спальню госпожи, она сидела перед зеркалом и смотрела на себя с какой-то излишней внимательностью. Она казалась настороженной и как будто бы немного напуганной. Я тихо подошла к ней, остановилась за спиной и стала аккуратно извлекать шпильки из её причёски. Я боялась разговаривать, так как не хотела выдать того, что знаю её тайну.

– Как ты думаешь, Бетти, – миссис Вильерс заговорила первой. – Я очень старая?

– Что вы, госпожа, – ответила я с деланым удивлением. – Вы ещё молоды, и, как сегодня не раз отмечали гости, ваша красота совершенно не увядает.

Мои слова нисколько не обрадовали миссис Вильерс, а, скорее, привели её в ещё большую задумчивость. Она нервно теребила в руках гребень и тревожно поглядывала на меня в зеркало.

– Мистер Оливер Браун сегодня предложил мне выйти за него замуж, – наконец, после непродолжительного молчания, сказала госпожа.

Я замерла.

– И что вы ему ответили? – спросила я с некоторой осторожностью.

Миссис Вильерс как-то нервно усмехнулась и отложила гребень в сторону.

– Я думала, ты посчитаешь это шуткой, – сказала она.

В этот момент я испугалась, не догадалась ли госпожа о том, что я подслушивала их беседу в кабинете.

– Ну, вы красивая женщина, – торопливо пояснила я. – Совсем не удивительно, что мужчины могут пожелать сделать вас своей супругой.

Миссис Вильерс снова улыбнулась, но улыбка эта не была похожа на ту, которая могла бы проступить на лице счастливой возлюблённой.

– Мистер Оливер Браун очень молод, – сказала госпожа. – Я старше его на много лет.



– Всякое бывает, – ответила я, пожав плечами и продолжая разбирать причёску хозяйки. Страшно и стыдно мне было смотреть ей в глаза.

Миссис Вильерс снова замолчала. Она протянула руку, взяла со стола кружевную салфетку и смяла её в руке. Несколько секунд она смотрела на свой сжатый кулак, затем вдруг расслабилась, расправила салфетку у себя на коленях и принялась разглядывать её с такой внимательностью, словно бы видела впервые. Я тоже молчала. Мне очень хотелось знать, что ответила госпожа мистеру Брауну, но спрашивать я боялась.

Наконец, отложив салфетку в сторону так резко, словно бы она внезапно стала обжигающе горячей, госпожа поднялась. Причёска её была уже разобрана, но волосы, ещё не расчёсанные и не собранные в косу, в беспорядке разметались по плечам. Вид её сейчас живо напомнил мне ту странную ночь перед днём, когда госпожа получила известие о гибели брата. Она быстро прошлась от одного конца комнаты до другого, затем вернулась обратно, вдруг поджала плечи, будто её резко охватил озноб, а затем также внезапно расслабилась.

– Я приняла его предложение, – почти выкрикнула она и, внезапно схватив меня за руку, с неожиданной силой притянула к себе. Взгляд её был безумен.

Через секунду, выпустив меня из своих рук, она разразилась смехом. В нём не было и тени веселья. Лишь боль и отчаяние. От этого жуткого, словно бы потустороннего смеха вся моя кожа покрылась мурашками. Госпожа была ужасна в этот миг. Мне хотелось бежать прочь от неё, но, сделав над собой усилие, я сдвинулась с места лишь для того, чтобы крепко обнять госпожу и осторожно усадить её снова на стул, стоявший перед зеркалом.

– Госпожа, – очень ласково обратилась я к ней. – Вы, верно, утомились сегодня. Приём гостей – дело нелегкое. Вам нужно хорошо отдохнуть, выспаться…

– Ты мне не веришь? – миссис Вильерс попыталась снова вскочить, но я сумела удержать её.

– Я вам верю, госпожа, – сказала я, торопливо протягивая ей бокал с водой. – Я верю. И я очень рада, что вы снова обретаете любовь и счастье. Но я волнуюсь, как бы волнения сегодняшнего дня не ослабили ваше здоровье. Ваш будущий супруг, наверное, не обрадуется, если сразу же после обручения вы заболеете.

Слушая мои слова, миссис Вильерс притихла. Она выпила воды и позволила мне расчесать волосы и уложить её в постель. И всё же я видела, что госпожа неспокойна. То и дело я замечала, как она бросает напряжённые взгляды в плохо освещённые углы спальни, словно бы боясь различить в их тени что-то или кого-то постороннего.

– Если хотите, – сказала я, укладывая госпожу в постель и поправляя ей одеяло, – я отошлю Гвен на всю ночь, а сама останусь здесь, с вами, и прослежу за вашим покоем?

– Да, – торопливо ответила миссис Вильерс, снова бросив подозрительный взгляд теперь уже на дверь. – Было бы хорошо. Останься здесь, Бетти. Останься. Только я не хочу спать. Наверное, и не усну сегодня, но полежу просто. Обещаю, что полежу тихонечко. А ты… Ты почитай мне что-нибудь. Как раньше. Помнишь?

– Конечно, госпожа.

Я поправила ей подушки, а затем подошла к столику у окна, где у госпожи всегда лежала книга. Была она там и сейчас. Я взяла маленький томик и вернулась к постели госпожи. Читать мне не пришлось, миссис Вильерс уже спала.

    18 января 1857 года. Одиннадцать часов после полудня.

Свадьба миссис Вильерс и мистера Брауна прошла на удивление мирно, хотя первая весть о том, что мистер Оливер Браун сделал предложение миссис Вильерс, была воспринята окружением хозяйки весьма неоднозначно.