его оттолкнула. Я знала, что демоны пожирают его разум каждую ночь. Кто я такая, чтобы торопить его выздоровление? Кроме того, я сама сказала, что ему нужно время. Хуже того — я сказала ему не спешить. И все же мои собственные сомнения и страхи заставили меня сказать Лэндону поторопиться, научиться любить меня и впускать меня в свою душу.

Я совершила ошибку, огромную, грубую ошибку. Я тосковала по сломленному мальчику, которого любила.

Я любила его.

Я даже не успела сказать это на прощание. Когда он сказал, что любит меня, я ничего не ответила. Это было хуже всего — думать, что он ушел, не зная, что я люблю его больше всех на свете.

* * *

Всякий раз, когда на экране моего телефона появлялось оповещение, я глупо надеялась, что это Лэндон. Что он пишет мне, чтобы объясниться, чтобы наконец внести ясность в мои спутанные мысли. Но на экране всегда высвечивалось другое имя.

Вздохнув, я открыла сообщение — из нашего с Трейси и Рейн группового чата.

Когда я увидела прикрепленную к сообщению ссылку, мое сердце забилось с удвоенной скоростью. Открыв статью, я снова и снова перечитывала заголовок.

Новоиспеченная пара: оскароносная актриса Сара Симс была замечена с новым бойфрендом, многообещающим актером Лэндоном Пейсом.

Что? Не может быть. Невозможно.

Это кликбейт. Это наверняка кликбейт — иначе и быть не может.

Сара Симс одна из самых красивых и талантливых актрис в современной индустрии. Она добилась невероятных высот, и ее многочисленные награды это доказывали. Она была живым воплощением того, какой я хотела быть и какой я не являлась. Я была ее самой большой поклонницей. И Лэндон об этом знал. Он бы никогда так со мной не поступил.

В статье рассказывалось о том, как эти двое работают над промо для будущего фильма и прекрасно проводят время вне съемочной площадки. Этого не могло быть. Невозможно, чтобы Лэндон нашел девушку так быстро после нашего расставания. Не прошло и двух недель. Он ни за что бы так не поступил, ни за что не вычеркнул бы меня из своей жизни так скоро.

А потом я увидела фотографии.

Фотографии обнимающихся Лэндона и Сары. Фотографии, на которых они вместе обедают. Фотографии, где они держатся за руки. Ее губы на его щеке. Его улыбка.

Его улыбка.

Боже, он так давно не приходил ко мне с улыбкой — мне доставались только его демоны. Но рядом с ней он сиял от уха до уха. В его глазах было столько света, что мне хотелось плакать. И кричать. И крушить все вокруг.

На последней фотографии они целовались.

Они. Целовались.

Они. ЦЕЛОВАЛИСЬ!

Его губы на ее губах. Ее губы на его губах.

Они смотрелись вместе так идеально, словно были двумя кусочками одного пазла. Кусочками, совпадавшими так, как никогда не совпадали мы.

Меня затошнило.

Трейси: Я же говорила, что ты зря тратишь время на этого придурка.

Наконец Трейси представился случай с чистой совестью сказать мне «я же говорила». Рейн написала мне отдельно, в личные сообщения.

Рейн: Ты в порядке?

Рейн: Я еду домой.

Той ночью я рыдала в объятиях Рейн, чувствуя себя униженной, несчастной и обманутой. Моя грудь болела от слез, а из-за икоты я не могла говорить. Рейн успокаивала меня, укачивая вперед-назад, пока мое сердце разрывалось из-за мальчика, который предал меня самым низким и болезненным образом. Она ни разу не сказала, что он не стоит моих слез. Ни разу не указала мне на мои ошибки, как Трейси. Она просто крепко держала меня в своих объятиях, пока я разваливалась на части.

Глава 10

Лэндон

Ты делаешь мне больно.

Я снова и снова прокручивал в памяти слова Шей.

Они превратились в бегущую строку в моем сознании. Она была единственным человеком, которого я никогда не хотел обидеть, и сейчас она страдала — я знал, что должен это исправить.

Я вернулся в Иллинойс спустя несколько недель после того, как пламя в моем личном аду немного утихло. Я хотел увидеть Шей и все ей объяснить. Она этого заслуживала. Она заслуживала узнать причину моего поведения в последние месяцы.

— Ты чертов идиот, — пробормотал я себе под нос.

Я должен был рассказать ей, что произошло. Я должен был впустить ее в свое сердце, потому что знал, что она единственная, кто сможет успокоить мое безумие. И все же какая-то часть меня не верила, что я заслуживаю исцеления.

Несмотря на то что я боролся каждый божий день, депрессия снова начала меня затягивать. После того как я пошел на поправку, смерть отца оказалась ударом в спину, и я снова застрял в паутине отчаяния, не в силах вырваться на свободу. Я пытался это игнорировать. Я притворялся, что этого не существует, но от этого становилось только хуже. Нельзя убежать от депрессии — мне приходилось сталкиваться с ней лицом к лицу, и, когда я набирался сил, чтобы посмотреть ей в глаза, это едва меня не убивало.

Единственным местом, где я чувствовал себя в безопасности, были объятия Шей. Она была моим убежищем. Местом, где я мог быть уязвимым и сломленным. Она была моим раем, а я — ее адом.

Я вернулся к Шей, чтобы с ней поговорить. Припарковав машину, я направился к ее входной двери, держа в руках жалкий букет из Лаффи Таффи и MM’s с арахисовой пастой и наш блокнот. Я уже поднял руку, чтобы постучать, но услышал доносившийся из-за двери смех. Посмотрев в окно, я увидел, как Шей радостно хохочет, запрокинув голову, а рядом с ней стоит какой-то парень. Какой-то чертов парень, держащий руку на ее бедре. Какой-то чертов парень, рядом с которым она смеется. Что еще, черт возьми, за парень?

Я смотрел на то, как он трогает ее ногу, и во мне закипала ярость. Кем он себя возомнил? Я собирался ворваться в дом, когда меня остановил голос:

— Что ты здесь делаешь?

Обернувшись, я увидел Трейси. Она выглядела удивленной.

Я сделал шаг в сторону от входной двери.

— Привет, Трейси.

— Не нужно со мной здороваться, Лэндон. Какого черта ты здесь делаешь? — рявкнула она.

В ее глазах сверкала ярость. Затем она метнула взгляд в сторону окна.

— Тебе нужно уйти, Лэндон. Тебе нужно оставить ее в покое и позволить ей