— Вот именно, поэтому не надо говорить того, чего не следует произносить вслух. Пост за скалой?

— Да!

— Тогда поехали? А то я устал что-то за прошедшие сутки.

— Саиб щедро наградит тебя за усталость!

— Что не снимет ее. Поехали!

Хадрияр сел на свое прежнее место старшего машины, Маруз взобрался на капот, упершись ногами в бампер. «УАЗ» прошел поворот, и все находящиеся в машине увидели наскоро оборудованный пост. Всего два ряда камней, уложенных в круг, диаметром метра два. Внутри две неподвижные фигуры.

Хадрияр спросил у начальника охраны крепости:

— Это и есть пост?

Тот хитро блеснул узкими, черными глазками:

— А что?

— А то, что только полный профан мог оборудовать пост за поворотом. Ведь бойцы наряда не только не обнаружат противника до его подхода к повороту, но сами станут легкой мишенью для любого врага.

Маруз улыбнулся:

— А вот на это как раз все и рассчитано!

— Что ты имеешь в виду?

— А то, что ты видишь всего лишь имитацию поста с манекенами внутри. Эта воронка служит обманкой для вероятного противника. Выйдя из-за поворота и увидев имитацию поста, враг сразу же выдаст себя, так как будет вынужден открыть огонь по нагромождению камней и облаченным в форму ушитым мешкам с песком. Если же противник обнаружит пост до того, как подойдет к повороту, то все равно раскроет себя. Ему в любом случае придется снимать этот пост, чтобы пройти дальше к крепости. И вот тогда в дело вступит настоящий пост.

— И где находится настоящий пост?

Маруз указал рукой в сторону узкой полосы редкого кустарника, тянущегося вдоль подножия склона перевала Большого Саят:

— Там! В кустах!

Хадрияр проговорил:

— Что ж! Грамотно придумано. Я и не подумал бы, что в «обманке» манекены. Но если к ним приглядеться, то подстава обнаружится сразу.

— Что введет противника в заблуждение. Он вынужден будет ломать голову, что эта подстава означает. И в результате менять уже отработанную тактику своих действий. Но все это страховочные меры. Вряд ли кто из местных, включая Абдула, посмеет сунуться в крепость. Об американцах и их союзниках я и не говорю. Тех ни за какие деньги не заставишь войти в ущелье. Так что в данном случае Исмаил-Хан решил элементарно перестраховаться. И ты прекрасно знаешь, это как раз в его натуре.

Хадрияр сплюнул на камни, взглянул на Маруза:

— А вот тут ты, Абдула, не прав. Когда это Исмаил-Хан прибегал к дополнительным мерам безопасности, если нам ничего не грозило? Даже потенциально? Никогда! Никогда Абу ничего без причины не делал.

— Значит, нам что-то угрожает?

— Скорей, может угрожать! И перестраховка с постами вполне уместна.

Маруз пожал плечами:

— Ну если так, то значит нужно! На то Исмаил-Хан и наш начальник, чтобы думать и просчитывать все, что касается деятельности отряда.

— А вот сейчас ты прав! Но не будем вести пустые разговоры. Саиб наверняка уже заждался нас. Надеюсь, часовой не обстреляет нас с позиции скрытого поста?

— Нет, Хаджи, не обстреляет! Потому что он знает тебя и Ахмада с Рахимом. К тому же с вами я, его непосредственный начальник!

Хадрияр бросил водителю:

— К крепости, Рахим!

«УАЗ» продолжил движение к видневшимся в глубине ущелья постройкам, обнесенным каменным забором.

Крепость Хандар представляла собой оборонительное сооружение против иноземных завоевателей еще конца XIX — начала XX века. Англичане трижды пытались взять Хандар и трижды не смогли этого сделать. Сейчас она, понятно, не представляла собой той грозной цитадели, что ранее, но оставалась довольно мощным укрепленным пунктом. Советские войска брали Хандар во время войны восьмидесятых годов, проходя через Хандарское ущелье, но не разрушили ее как памятник истории. И теперь этот «памятник» служил логовом одному из самых жестоких и непримиримых главарей террористических отрядов, что заняли большую часть горной местности. Они не имели единого руководства, общей стратегии и занимались по большей части торговлей наркотиков, людьми и оружием, которое в Афганистане после почти двадцати лет практически не прекращающейся войны не имели лишь грудные дети. Но вернемся к крепости Хандар. Она находилась в восьмистах метрах от скрытого поста в кустарнике, недалеко от того места, где начальник охраны встретил помощника Исмаил-Хана. У левого скалистого склона перевала Большой Саят, у его подножия, обнесенная каменным забором с бойницами крепость имела единственный вход на свою территорию — старые деревянные ворота, обычно с раннего утра до позднего вечера открытые. В глубине располагалось три здания, одно из них главное, где практически постоянно обитал Исмаил-Хан, редко выезжая в кишлак Анденат к семье, к своим многочисленным женам, наложницам, детям. В доме главарь банды занимал весь второй этаж. Там находился его кабинет, комната отдыха и что-то наподобие приемной, где постоянно находилась его личная охрана. Здание имело на крыше крупные «тарелки», спутниковые системы, которые обеспечивали связь Исмаил-Хана со всем миром. В приемной стояла и американская армейская радиостанция, обеспечивающая связь главаря со своими боевыми группами в радиусе ста километров. На первом этаже были устроены столовая, гостевая комната, туалет и душ. В левом от главного дома здании размещалась казарма бойцов внутреннего караула, с оборудованием постов раннего обнаружения противника, увеличенная до 11 человек, включая начкара и его помощника-разводящего. В правом от дома здании находились склады продовольствия, боеприпасов, трофеев и гараж на четыре машины — две легковые и два грузовика. Главный дом и оба здания вместо окон, как и забор, имели бойницы. Между домом и правой от него постройкой в пещере скалы был устроен бетонный бункер с подвалом, в котором до решения своей участи нередко томились захваченные моджахедами пленные мужчины, женщины, дети.

От крепости на склон южного перевала Малый Саят вела тропа. Она же продолжалась и за хребтом, выходя к кишлаку Анденат, что находился в двух километрах от перевала у самой окраины барриярской «зеленки», где и проживали семьи боевиков. В принципе, обычное афганское селение с мирными жителями. Боевая группировка Исмаил-Хана насчитывала шестьдесят человек. Раньше она была многочисленнее и мощнее, но постоянные стычки с другими бандами, а иногда и с патрулями войск западной коалиции, в основном с американцами, влекли за собой потери, восполнить которые становилось все сложнее. Молодежь предпочитала вливаться в ряды отрядов талибов, вновь вернувшихся в страну и взявших под контроль южную ее часть. А мужчины старшего поколения либо бросали оружие и начинали заниматься мирным трудом, либо сохраняли нейтралитет, стараясь не участвовать в междоусобице, выжидая, кто, в конце концов, надолго возьмет власть в свои руки. И вообще, мужское население Афганистана за последние годы неуклонно сокращалось. И виной тому не прекращающаяся с восьмидесятых годов война.