– Милый, может, ты прикроешься? А то неприлично стоишь.

Виер намёка не понял, собственная нагота его не смущала. Зато все представительницы прекрасного пола грозно сверкнули в меня глазами – мол, удовольствия не лишай.

Короче, пришлось встать, извиниться ещё раз и лично закрыть эту проклятую дверь. Потом повернуться к объекту, сделать глубокий вдох, и…

– Стучаться тебя не учили? – недовольно буркнул Виерлен.

Секунда на то, чтобы собраться с силами, и я ответила:

– А тебя? Не учили запираться в интимные моменты?

– Я не делал ничего особенного.

– Так я тоже.

Конечно, я лукавила. Мне было неуютно и стыдно, но что делать? Не признаваться же! Да и вообще…

– Ты на меня набросился, – сказала я, изобличительно ткнув в обидчика пальцем. – С неприличным намерением!

– Откуда знаешь, что с неприличным? – парировал гад невозмутимо. – Ты ведь неопытная.

– Не настолько.

– Что-что? – Серые глаза неожиданно сверкнули гневом. – Ну-ка объясни!

Нормально? Что за претензии? Впрочем, Виер тоже понял, что неадекватен, но глаза сверкнули ещё злее.

– Ты ведь ноль, – напомнил он сухо.

Причин оправдываться не было, но я всё же сказала:

– Сложить одно с другим и сделать вывод я в состоянии, для этого реальный опыт не нужен. Тут и теоретического достаточно.

– Теоретического? Серьёзно? А что ещё твой теоретический опыт подсказывает?

От былой бури не осталось и следа, навстречу мне шагнуло то самое животное из породы кошачьих. Лоснящееся, с невероятным телом и манящими губами. Такое, что я огляделась и схватила с комода увесистый канделябр.

Движение сразу прекратилось. Более того, теперь Виерлен напоминал Жорика – глаза круглые, на лице обида, смешанная с непониманием.

– Только попробуй, – сказала я, показательно замахиваясь.

– Даже не собирался.

Тут я вспомнила, что явилась сюда с совершенно конкретной целью. Короткая передышка, опущенная рука, и мозг встал на место:

– Нужно поговорить. Этой ночью, как понимаешь, кое-что случилось.

– Если ты про холм, то мне неинтересно, – спокойно ответил он.

Я аж запнулась. Уставилась изумлённо, но визави не кокетничал.

– Мила, я показал тебе холм просто потому, что показал. Судя по последствиям, вашей ведьмовской компании было весело, и я за вас рад. Но на этом всё. Нам нечего обсуждать. – Виер даже руками развёл.

Я приоткрыла рот, но быстро опомнилась:

– Как это нечего? Там же… оно же… а ты… Ты нарочно привёл меня туда в тот вечер! Чего ты добивался?

– Я всего лишь хотел совместить приятное с полезным, – и тон по-прежнему спокойный. – Не получилось, но это не критично. То, что вы сломали защиту, тоже значения не имеет.

– Хочешь сказать, что у тебя и коварных планов на этот счёт нет? – окончательно растерялась я.

По губам собеседника скользнула мимолётная улыбка. Зыбкая, едва различимая, но глаз-то у меня зоркий!

Впрочем, врать Виер не стал:

– Плана нет, есть соображения, но я ещё не знаю, хочу ли воплотить их в жизнь. Посмотрим.

Я не поняла ничего, о чём и сообщила. В ответ услышала:

– Расслабься, ведьмочка. Тебя это дело не касается. Я, по большому счёту, сделал подарок – показал уникальное место. На этом всё. Про остальное забудь.

Уровень моего непонимания пробил потолок, а чувствовать себя дурой очень неприятно. Только объяснять по-человечески Виерлен не собирался. Предложив забыть мне, словно позабыл сам.

Он грациозно развернулся, взглянул на часы, и…

– Кстати, ты вовремя. – Теперь его взор упал на моё платье. – И переодеваться не нужно.

– В каком смысле? Ты о чём? – я нахмурилась и тут же догадалась: – Если думаешь, что куда-то с тобой пойду, то сильно ошибаешься.

Здесь и сейчас никаких взрывов не прозвучало, и это точно был пусть один, но выигранный раунд.

– Не пойдёшь? – с притворной растерянностью переспросил Виер. – Даже сюда?

Учитывая тот факт, что мужчина был по-прежнему в одних трусах, я и думать не хочу, откуда он достал эти билеты. Пусть будет из воздуха! Но главное – перед моим носом махнули парой покрытых позолотой листочков, и сердце пропустило удар.

Я знала, что это. Все знали, но позволить себе могли немногие. Во-первых, дорого, во-вторых, очередь в кассу Главного Королевского театра всегда была чудовищной. Там либо помереть в процессе ожидания, либо… прийти ночью, вскрыть системы охраны и украсть.

Конечно, я уставилась на Виера с подозрением, но тот был плохим телепатом и ничего не понял.

Дав мне пару секунд на размышления, он вопросительно заломил бровь, и тут выдержка одной ведьмы закончилась:

– Хорошо, я с тобой схожу, – сказала спокойно. А внутри всё танцевало и вопило: да-да-да!

Театр! Королевский! А ведь там самые модные постановки с нестандартным прочтением! И труппа удивительная! И… и… И-у-и!

Когда Виерлен скрылся в спальне, я всё-таки закружилась на пятке. Потом сделала шаг в сторону, и… под моей ногой проломилась доска.

Доска! В полу! В одной из по-настоящему хороших столичных гостиниц, в номере, который предполагал комфорт и безопасность для состоятельного гостя.

Ступня застряла, я по инерции пролетела вперёд, и что-то хрустнуло. За хрустом последовала вспышка нестерпимой боли и мой оглушительный вопль.

В этот миг я вспомнила даже те неприличные слова, которых не знала, а в номер почти тотчас влетел господин Олар. Остальные сотрудники гостиницы обнаружились на прежнем месте – сразу за порогом, будто никто и не уходил.

– У-у-у! – возопила я.

Олар провала пола тоже не ожидал и изумлённо захлопал глазами.

Зато выскочивший из спальни полуодетый блондин не растерялся:

– Лёд и врача! – властно скомандовал он, после чего поспешил на помощь моей бедненькой ноге.

В театр мы всё-таки попали и даже вовремя. Виерлен – весь такой лощёный, уверенный, статный, и я… прыгающая на одной ноге.

На пострадавшую конечность врач наложил временный гипс, заодно напоил микстурой от боли – это был самый простой из всех вариантов помощи. Мой как бы возлюбленный настаивал на полноценном лечении, но я отказалась. Уж слишком хотелось увидеть спектакль, ведь сегодня давали «Ронемо и Жуньетту», причём в альтернативной версии. Я про эту постановку слышала и жаждала ее посмотреть.

Это был повод номер один.