крикнул он кому-то в приемную, а потом, обернувшись, спросил у своей начальницы:

— Мне остаться, Анна Сергеевна?

— Не стоит, Вадим. Ступай!

Вадим был явно старше ее по возрасту, но не обиделся, а также услужливо, пропустив во внутрь плотного высокого мужчину с прической ежиком, слегка поклонился ей и вышел, закрыв за собой дверь.

— Добрый день! Слушаю Вас! — поприветствовала следователя хозяйка мрачного, не смотря на большие, в полстены окна, кабинета, и жестом указала ему на кресло, из которого перед этим встал Вадим.

Николаев подошел поближе и только тогда показал свое удостоверение, а затем и постановление, согласно которого он имел право допросить находящегося в закрытом пансионате пациента, к которому пока не смогли порваться даже родственники.

Анна Сергеевна не бросила взгляд мельком, но и не начала вчитываться в каждую букву, как обычно делают люди в подобных ситуациях, она просмотрела цепким взглядом оба документа, а потом сказала:

— Ну что же, Павел Иванович Николаев, или вам будет удобнее, если я буду называть вас капитан Николаев? Вижу, вы хотите провести опознания с моим пациентом. Я, знаете ли, не против. Сейчас он в стойкой ремиссии, опять же я по закону обязана буду присутствовать, а значит смогу предотвратить негативные последствия такого эксперимента, с вашего позволения назовем это так, если они, конечно, возникнут. Так что я не против, — добавила она четко, вроде бы Николаев мог ее неправильно понять, — но, — и она сделала многозначительную паузу, показывая, что вот сейчас она и скажет самое важное в их разговоре, — боюсь, что он не сможет быть вам полезным.

— Почему же? — решил уточнить Николаев.

— Хотя бы потому что он не совсем различает сейчас реальность и свои фантазии. Потому, думаю, вы можете отлично вписаться в одну из них, как он уже вписал туда других, и тогда он скажет вам такое, что вы даже не сможете осознать.

— Я попробую.

— Попробуйте, попробуйте, я же не против.

Она встала и подошла к вешалке, на которой оказалось и висел ее белый халат.

— Ну что же вы? Идемте! — обернулась она к Николаеву.

Николаев только сейчас подумал, что доктор не представилась. Нет, он безусловно знал, как ее зовут, да и табличка на ее кабинете, на которую он пялился все время, сидя в приемной, пока заместитель Анны Сергеевны битый час что-то обсуждал с нею, явно при этом не спеша, была прочитана им раз десять: «Анна Сергеевна Горан. Главный врач».

Они прошли по длинному коридору, спустились по старинной мраморной лестнице, на потолке которой кое-где сохранились остатки лепнины, и вышли из здания. А обогнув его, оказались в небольшом то ли парке, то ли саду, уже порядком заросшем, в глубине которого стоял небольшой трехэтажный дом.

— Ваши пациенты могут тут свободно гулять? — спросил Николаев сам не зная зачем, но эта невысокая женщина со светлыми волосами и холодными синими глазами, производила на него странное действие. Он не до конца еще понял, в чем дело, но осознавал, что он робеет в ее присутствии.

— Могут, — согласилась она и добавила — но не хотят.

Они зашли во внутрь. Внизу за небольшим, совершенно пустым письменным столом, сидел невысокий мужчина на вид не сильно крепкого телосложения, со смуглым лицом и юркими темными глазами. Его черные, начинающие редеть волосы, были аккуратно зачесаны и смазаны каким-то сильно пахнувшим средством для укладки. Завидя их, он резво вскочил, откинув листочки, на которых Николаев заметил решаемые им судоку.

— Анна Сергеевна, приветствую! Докладываю: никаких происшествий за время моего дежурства не было!

Доктор милостиво кивнула на это, а Николаев про себя отметил, что тут главврача если не любят и уважают, то явно боятся.

— Вызвать кого? — поинтересовался напомаженный охранник.

— А разве наш пациент из первой сегодня агрессивен? — доктор излишне театрально изобразила изумление.

— Никак нет! — заверил ее он.

— Ну и отлично!

— Но по инструкции я должен быть рядом, а сменить меня сейчас некому — Сюткин на обеде.

— Кто сегодня дежурит из сестер?

— Лариса.

— Отлично, позовите ее.

Николаев сказал с сомнением:

— Если вы из-за меня нарушаете инструкции, я могу подождать… — начал он неуверенно.

— Помилуйте, товарищ капитан, все нормально. Опять же, чего мы будем ждать, вы же сами только что слышали: пациент спокоен. Кстати, у вас оружие есть?

— Я сдал, когда меня к вам пропускали.

— Это правильно. Пускай и спокоен, но не будем никого провоцировать. А вот и Лариса.

Ларисой оказалась маленькая женщина, одетая не как медицинский работник, а в брюки цвета хаки с резинками внизу и черную спортивную кофту. На голове у нее была копна мелких рыжих кудряшек. Чем она могла бы помочь в случае нападения психа, он не представлял. Николаев уже не сомневался, что тот, ради кого он пришел, не просто тут лечится от чего-то вроде гастрита, а самый настоящий псих. Но женщина быстро сняла через голову кофту, оставшись в плотной черной футболке, и, достав из кармана брюк резинку, ловким движением, пригладив копну своих непослушных волос, стянула ее в одну маленькую дульку на макушке.

— Как он сегодня? — спросила ее Анна Сергеевна.

— Норм, — коротко ответила та, и критично оглядев Николаева, спросила, обращаясь ни к нему, а к своей начальнице:

— Может и ему халат дать?

Та обернулась, тоже посмотрела на Николаева критично, смерив его взглядом, и согласилась. Лариса тут же достала из стенного шкафа халат. Николаев уже было собрался привычно возразить, что тот будет мал на его плечи, но халат оказался даже немного велик.

— Ну что ж, теперь можно, — объявила Лариса вроде бы она была тут главная, и постучала негромко сложенной костяшкой указательного пальца, а потом еще и спросила у того, который был за дверью:

— Можно?

Им ответили, но что, Николаев не смог разобрать, а вот женщины отлично поняли. Анна Сергеевна приосанилась и приклеила себе на лицо улыбу, а Лариса, распахнула дверь. Они вошли. Первой Лариса, за ней Анна Сергеевна, и последним Николаев. Он рассчитывал увидеть за дверью типичную больничную палату или даже что похуже, учитывая, кто находился за дверью, и потому был сильно удивлен, что его взору предстала совершенно обыкновенная квартира. Немного пыльная, полная различных вещей и книг, но квартира. В кресле сидел полный мужчина, и как раз откладывал книгу, которую он вероятно читал, прежде чем они к нему постучали. Он встал и оказался еще более толстым и рыхлым, чем показалось вначале. Особенно этот эффект усиливала бесформенная одежда на нем: вытянутые на коленях широкие спортивные штаны и не менее широкий пуловер. Серый цвет одежды