нравится. Квартира как у нас, только стенки одной нет, и она кажется большой. Ты поправишься, и мы вместе пойдём к ней в гости, она разрешила.

– Я напеку вкусных пирожных, и мы обязательно пойдём к ней в гости, – улыбнулась Катя. – Ты меня не подводи, сынок. Веди себя хорошо и слушай Ирину. – Ира, не беспокойся, здесь кормят, с голоду я не умру, а вот похудеть мне не помещает. Бегите в свой цирк.

– Мама, Ирина не бегает – у неё палочка, – напомнил сын.

Попрощавшись с соседками Кати и ей самой, Ирина и Никита поехали в цирк. До начала представления, купили Никите новую пижаму, костюм для дома и тапочки. Теперь Ирина была спокойна. После представления, Никита погулял на детской площадке во дворе, и они вернулись в квартиру.

В то время, когда они только поехали в больницу к Кате, Андрей приехал в квартиру к Веронике.

– Чем занимаешься? – спросил он с порога. – Зачем ты ходила к Ирине?

– Рассказать о беременности. Я от токсикоза скоро загнусь.

– А она, какое имеет отношение к этому?

– Самое прямое. Не будь её, всё было бы как раньше.

– Тебе самой не смешно? Что могло быть, и что было раньше? Мы знакомы с тобой не первый год. Кто из нас проявил инициативу к сексу? Не нужно всё списывать на алкоголь, мы не были пьяны. Да, мы с тобой спали, но разве что-то обещали друг другу? Мы с тобой не встречались с Нового года. Прошли два месяца. Какая может быть беременность?

– Обычная. Пока ты был в Германии, я сходила к врачу. Мне пора рожать, я хочу сохранить ребёнка. Когда ты был на глазах, я не думала, что так влюбилась, а исчез – я это поняла. Почему мы не можем быть вместе и воспитывать сына или дочь?

– В таком случае, собирайся. Мы идём с тобой в ближайшую женскую консультацию. Если ты беременная – идём в загс, если нет – я тебя убью, – сказал Андрей, едва сдерживая себя.

– Ты серьёзно?– глядя на Андрея, рассмеялась Ника. – Ты готов на мне жениться из-за ребёнка? И как это перенесёт твоя хромая лошадь?

– Ирина, никогда не была моей. Да, я хотел поухаживать за ней, но по твоей милости, мне дали отставку, даже не выслушав. Ты довольна? Собирайся, я жду тебя в машине.

Вероника не думала, что дело обернётся таким образом, но отказываться было бессмысленно, а вот согласие могло сыграть ей на руку. Андрею совсем не обязательно присутствовать на приёме у врача. Ему нужен результат – он его получит. Всё могло получиться, но Андрей вошёл в кабинет УЗИ вместе с Никой. Беременность сроком четыре-пять недель действительно была, о чём Андрею сообщил радостно доктор.

– Как ты мне это объяснишь? Ты знаешь, я мог принять от тебя ложь, но не подлость. На что ты рассчитывала?

– Честно? Не знаю. Мне захотелось за тебя замуж и у меня это почти получилось. Беременность есть, и если бы ты не пошёл со мной в кабинет, всё так и было бы. Я стала бы Платоновой, а потом сделала аборт. Ты подумал, что я повешу на тебя чужого ребёнка? Зря. Мне рано иметь детей, да я и не хочу их иметь. Но ты особо не обольщайся – в ближайшее время у тебя не будет спокойной жизни не только с Богдановой, но и с любой другой. Ты знаешь, я слов на ветер не бросаю. Не будешь со мной – не будешь ни с кем.

Звонить по телефону Андрей не стал, а вечером позвонил в дверь квартиры Ирины.

– Есть разговор. Можно пройти? – спросил он.

– Входи, ответила Ирина. – Никита, поиграй пока сам, мне нужно поговорить с Андреем. – Проходи к столу на кухне.

– Зря ты мне не поверила. Всё, о чём говорила Ника, оказалось ложью. Точнее сказать, правду обманом повесили на меня.

– Ты хочешь упрекнуть меня в недоверии? Прости, но разве ты меня в чём-то убеждал? Во что я должна была поверить, если ты сам сомневался в последних событиях? Это уже перебор. Знаешь почему? Ты хочешь услышать мои извинения. Тебе самому не тошно от этого?

– Извини, я сказал не подумав. Я был с Вероникой у врача, и она, действительно, беременная, но по срокам я не могу быть отцом её ребёнка.

– Коротко и ясно, без лишних эмоций и обвинений. Я тебя услышала. Что-то ещё?

– Это всё. Я думал, буду реабилитирован.

– Новость, действительно, хорошая, но она ничего не меняет. В какое-то время мне показалось, что рассказав друг другу много личного, мы сможем доверять друг другу, а оказалось – ошиблась. Первая неприятность и ты с лёгкостью обвинил меня в недоверии, даже не подумав об этом.

– Что я такого сказал? Я не имею отношения к беременности Ники. Что опять не так? Чего тебе не хватает?

– Сбавь тон. В квартире ребёнок. Ты не понимаешь или делаешь вид, что не понимаешь? Выходит, что я, не поверив в твою причастность, теперь должна радоваться, что ты всё «разрулил»? Ты не забыл, что у меня проблемы с ногами, а не с головой? Мне всего хватает, я ни на что не претендую, а дружба наша с тобой закончилась ещё вчера.

– Ира, ты не можешь так со мной поступить. Это жестоко.

– А как я с тобой поступаю? Я тебе ничего не обещала, не обидела, не оскорбила и не хочу давать ложных надежд, если ты их ждёшь. Сказала, как есть. Жестокость в чём? Я тебе благодарна за помощь, но, по большому счёту, это ваша семейная «работа над ошибками».

– Я делал всё не из-за чувства вины и долга, а от души. Мне кажется, я в тебя влюбился.

– Тебя, в моих глазах, эта неопределённость не оправдывает. Извини. Сейчас ко мне соседка придёт заниматься английским, тебе лучше уйти.

Про занятия Ирина сказала правду. С сентября два раза в неделю по два часа она занималась английским с девочкой, которая жила на шестом этаже. Был вынужденный «простой» по вине Иры. Мать девочки сама попросила возобновить занятия по вечерам.

С началом новой недели график у Ирины и Никиты был одинаковым. После подъёма завтрак, потом поездка в больницу к Кате. После больницы они заезжали в магазин, покупали продукты. Час гуляли в парке. Обедали, отдыхали, выходили на прогулку во двор на детскую площадку. Готовили ужин, ужинали, занимались, если приходила соседка, и