Матвей приблизился к ней и, остановившись внизу, у подножья лестницы, посмотрел на девушку долгим напряженным взором. Она стояла на две ступени выше него, и в этом положении их глаза как раз были на одном уровне. Он ничего не ответил, и улыбка медленно исчезла с лица девушки, ибо она не понимала, отчего он молчит. Взгляд темно-зеленых глаз несколько раз переместился на ее губы и обратно. В следующий миг мужчина поднял руку к лицу Вари и указательным и средним пальцами медленно, едва касаясь, провел по губам девушки. Варя, опешив, чуть попятилась и напряглась. Твердышев медленно опустил руку и вновь устремил горящий настойчивый взор в ее золотые глаза.

– Вас когда-нибудь целовали, Варвара Дмитриевна? – спросил он вдруг.

– Что? – пролепетала она, окончательно смутившись, и опустив глаза.

В доме неожиданно хлопнула входная дверь. Матвей тотчас же взвился и, быстро обойдя девушку, зашагал наверх. Буркнув что-то приветственное Арине, которая вышла на двор с полным корытом грязного белья, он проворно вошел в дом.

В праздник Купалы с утра стояла жаркая, ясная погода, и оттого все поселяне, отобедав в кругу семьи, вывалили на теплую гудящую улицу. Гуляния и веселье шли вовсю. Заводчане ходили по гостям и поздравляли друг друга с праздником. Только на прошлой неделе Твердышевы переехали в новый дом и почти все это время обустраивались. Мужики, нанятые Матвеем, благодаря его помощи, закончили постройку хозяйственных помещений и двухэтажного дома на неделю раньше, чем планировали. Все необходимые продукты, утварь и дрова были закуплены еще на ярмарке пару недель назад, и новоселы с радостью въехали в новый дом.

После полудня в дом Твердышевых зачастили гости с пирогами, всевозможными подношениями и подарками. Большинство заводских пытались своими подарками польстить хозяину дома, зная, что от Матвея Гавриловича зависит не только работа на заводе, но и их дальнейшая жизнь в поселке.

Матвею все эти явные знаки внимания не нравились. Он упорно сидел в дальней комнате на втором этаже дома, с чуть прикрытой дверью, сразу же после обеда заявив, что надо разобрать бумаги с заказами. То и дело подходя к окну, он с высоты второго этажа безразлично отмечал приходящих, совершенно не собираясь спускаться вниз.

Арина, как приветливая хозяйка, принимала всех, усаживая гостей за большой накрытый стол. Поселяне сменяли друг друга, и им не было видно конца. Варя помогала Твердышевой в гостиной и в честь праздника надела свое лучшее платье, единственное, которое осталось у нее от прежнего гардероба.

Ближе к вечеру в дом пожаловали Тоболева с сыном. Увидев статную фигуру Василия в форме, с лихим чубом, который виднелся из-под его фуражки, Варя смутилась. Василий Тоболев был приятен ей, и от одного вида молодого урядника существо девушки как-то трепетно сжималось. Оттого, едва гости вошли в горницу, Варя глупо засуетилась и выронила из рук полотенце, которым вытирала руки. Степанида Ивановна вручила Арине красную вышитую скатерть в подарок, а деткам по сладкому большому прянику, и, холодно поклонившись в сторону Вари заметила:

– Мы ненадолго, Арина Афанасьевна.

Поблагодарив Тоболеву за гостинцы, Арина предложила ей сесть за обильно уставленный яствами стол. Женщина заняла указанное место, а Василий вежливо отказался от еды и остался стоять у дверей, опершись о косяк. Он нервно комкал снятую фуражку в руках и бросал косые взгляды на Вареньку, сидящую чуть в стороне. Девушка, которая также была смущена, ощущала, что урядник не спускает с нее настойчивого взора, и отчего-то думала о том, что он пожаловал в дом к Твердышевым лишь из-за нее.

Женщины, не обращая внимания на смущение молодых людей, принялись обсуждать последние новости в поселке и в округе. Через какое-то время Василий, не выдержав, подошел к Варе и тихо спросил:

– Могу я с вами поговорить, Варвара Дмитриевна?

– Конечно, Василий Егорович, – согласилась она воодушевленно и подняла на него сверкающие глаза.

– Может, на улицу выйдем? Душно здесь.

Улыбнувшись молодому человеку, она кивнула. Они вышли на двор, остановившись у колодца в тени.

– Как вам живется у Твердышевых? – спросил Василий.

– Вполне хорошо. Я уже привыкла. Арина Афанасьевна чудесная женщина.

Они говорили долго, около получаса, расспрашивая друг друга обо всем. Варе нравилось отвечать на вежливые вопросы Василия, а его лицо – красивое, волевое, с темными живыми глазами – вызывало в ее душе приятное чувство умиротворения и радости. Он же нервно комкал в руках свою фуражку и чуть сутулился, как будто стесняясь своего высокого роста, и как-то по-юношески смущался. Варя же, польщенная его вниманием, явственно ощущала, что нравится ему.

– Заходите почаще к нам, – предложила она, подняв на молодого человека горящие глаза. – Я буду рада видеть вас.

Василий покраснел от нежного взгляда ее прелестных золотых глаз и быстро выпалил:

– Я даже не надеялся, Варвара Дмитриевна, что вы обратите на меня внимание. Если бы я только мог надеяться на вашу благосклонность…

В порыве молодой человек схватил ее ручку и, наклонившись, приник губами к нежным пальцам. Она же смотрела на его склоненную лысую макушку с густым темным чубом, и ей захотелось погладить его по голове. Не сдержавшись, она осторожно провела ладонью по широкому плечу молодого человека и прошептала:

– Мое сердце сразу же расположилось к вам, Василий Егорович. Если бы не вы тогда, на той дороге, кто знает, была ли бы я жива…

Он поднял голову и, не спуская с ее лица загоревшихся ярких темных глаз, вдохновенно пролепетал:

– Я никогда не встречал такой красивой и доброй девицы, как вы…

Тоболев сделал порывистый шаг к ней, и его ладонь очень осторожно, как будто он боялся причинить боль, прикоснулась к талии Вареньки, чуть сжав. Он склонился над ней. Девушка поняла, что он хочет поцеловать. С воодушевлением ожидая его поцелуя, она подняла лицо и вдруг краем глаза заметила некое движение. Невольно переведя взгляд вбок, девушка отчетливо увидела напротив мужскую фигуру у открытого окна, на втором этаже дома. Твердышев, а это был именно он, возвышался в проеме, отодвинув занавесь и застыв, в упор глядел в их сторону. Вмиг смутившись, боясь, что кто-то видит их с Василием в столь интимной обстановке, Варя дернулась в сторону и отскочила, словно ошпаренная, от Тоболева.

Василий, ничего не понимая, удивленно уставился на девушку и закусил губу. Варенька же испуганно, несчастно глядя на урядника, поцелуй которого она до сих пор хотела получить, начала нервно оправлять юбку. Вновь бросив нервный взор на окно второго этажа, она отметила, что там уже никого нет.

– Что-то не так, Варвара Дмитриевна? – спросил молодой человек, ощущая, свою вину за то, что девушка не позволила ему поцеловать себя.

– Простите меня, – пролепетала она, – я не могу так…

Окончательно расстроившись, Варенька бегом вернулась в дом, в гостиную, где сидели Арина и Тоболева. Увидев вошедшую девушку, Степанида Ивановна критично оглядела ее с ног до головы и заявила, что им уже пора. Тоболевы ушли, а Варя, расстроенная, оттого что им с Василем помешали, и в то же время счастливая, потому что этот красивый статный казак явно искал ее расположения, тихо села в углу.