Варя неистово билась в его руках, пока он тащил ее к ближайшим деревьям, и истошно кричала, требуя, чтобы он отпустил ее:

– Не смейте меня трогать! Помогите!

– Зря кричите, никто не услышит, – хмуро буркнул Твердышев, наконец поставив девушку на ноги.

Не выпуская ее из своих рук, Матвей вновь попытался поцеловать ее. Она же не давалась ему и изо всех сил яростно боролась, пытаясь вырваться. После пары минут ее сопротивления мужчина повалил жертву на мягкую траву. Варя в истерике обозвала его мерзавцем и ногтями со всей силы расцарапала ему лицо. Короткая борода спасла его от острых ногтей. Тут же зажав кисти девушки одной рукой, Матвей навалился на нее всем мощным телом, припечатав к земле.

– Все равно моей будете, – страстно прохрипел он над ней, вновь неистово впиваясь в ее губы.

Сильная неумолимая рука его начала задирать ее юбку, почти обрывая ткань. Варя, ясно понимая, что он намерен сделать, пыталась бить его ногами из всех сил. Но это ни к чему не привело, а наоборот, она ощутила, что Матвей стал дышать более прерывисто, а из его губ начали вырываться хрипы. Полузадушенная его дикими поцелуями и железными объятиями, Варенька чувствовала, что попала в какой-то жуткий кошмар. Страх сковал ее грудь жестким кольцом, и она испуганно начала хватать ртом воздух, ощущая, что у нее начинается приступ, и она задыхается.

– Пустите же… мне нехорошо, – пролепетала она из последних сил, когда его губы покрывали поцелуями ее лицо.

В следующую секунду она потеряла сознание.

Спустя несколько минут Варя пришла в себя. Распахнув глаза, она увидела его лицо, склоненное над нею. Матвей внимательно смотрел на нее сверкающими в темноте глазами и, едва заметив, что она пришла в себя, облегченно выдохнул:

– Наконец-то! Я уж было подумал невесть что.

Она попыталась приподняться и заметила, что лежит не на траве, а на его темном камзоле. Верх ее платья был полностью расстегнут и спущен до талии, оттого вечерний теплый воздух ласкал обнаженные грудь и плечи. Охнув, она попыталась оттолкнуть его, но Твердышев, сразу же среагировав, вновь припечатал ее тело к земле и овладел ее ртом, уже более нежно, но все так же настойчиво.

После приступа Варя почувствовала, что у нее совсем не осталось сил бороться с ним. Все члены ее тела были ватными и не могли двигаться. Его же руки настойчиво терзали ее плечи и округлые нежные груди, а губы уже переместились на ключицу. Не в силах сопротивляться его развратным дерзким рукам, которые уже задрали до талии ее юбки, она лежала под ним, словно ватная кукла, чувствуя, что голова дико гудит, и едва не плакала. Матвей шептал ей что-то ласковое, но она почти не слышала, желая только одного, чтобы он прекратил все это.

Когда Варя ощутила его горячие губы на своем соске, она из последних сил подняла руку и схватилась за его волосы, попыталась оттолкнуть мужчину от своей обнаженной груди, но он тут же сжал ладонью ее запястье и начал покрывать ее пальчики поцелуями.

– Такая сладкая, как ягодка лесная, – проворковал он у ее губ, и она отчетливо увидела в его глазах тьму. Вновь сжав ее рот в своих обжигающих губах, Матвей начал коленом раздвигать ее ноги, помогая себе рукой и разрывая последние покровы на ее бедрах.

В следующее мгновение Варя ощутила дикую пронзительную боль в промежности и застонала, пытаясь вновь вырваться из-под его тяжелого тела. Но Твердышев напряг руки, не давая ей отстраниться. Ладонью стиснув ее нежную грудь и припечатав девушку к лежащему под ней камзолу, он второй рукой властно обхватил ее ягодицы, сильнее притягивая их к своим чреслам. Яростные мощные движения его отдавались болью во всем теле Вареньки, и она, от ужаса закрыв полные слез глаза, желала только одного – вновь провалиться в беспамятство.

Отвернув лицо в сторону и ощущая на своем виске его горячее дыхание, она беззвучно плакала, стиснув пальцами мягкую, влажную траву. Большое неумолимое тело давило на нее, безудержно вклиниваясь в ее промежность вновь и вновь, вызывая между ног жуткую боль. Паника овладела существом девушки, и она боялась даже думать о том, что теперь происходило, ибо это было до невозможности мерзко и гнусно.

Все продолжалось недолго, но Варе казалось, что прошла вечность. Через некоторое время мужчина резко остановился и замер над ней. Немного переместившись вбок и стараясь не давить на нее, он попытался успокоить свое срывающееся дыхание и потряс головой.

– Явно ведьма, – произнес он хрипло.

Едва его мысли пришли в разумное русло, Матвей сжал челюсти и, медленно отстранившись от нее, поднялся на ноги. Варя же, ощутив свободу, так и не открывая глаз, повернулась на бок, отвернувшись от него и поджав обнаженные ноги к животу, закрыла лицо руками и горько заплакала.

Быстро оправив свою одежду, он отметил кровавые пятна на своих штанах, перевел лихорадочный взор на лежащую на траве девушку и яростно сжал челюсти, осознавая, что она оказалась девственницей. Доказательства ее невинности были налицо, а чуть ранее Матвей едва смог ею овладеть, ясно почувствовав преграду и тесноту ее лона.

Но отчего пару часов назад он решил, что она блудница? Думал в неистовстве он. Только из-за того, что она потащилась в такую даль за отвергающим ее Олсуфьевым? Нет, к такому повороту Матвей явно не был готов. Ведь, задумывая всю эту вакханалию, Твердышев предполагал, что эта девица далеко не невинна, поскольку прекрасно знал о свободных нравах, царящих в столице, и о том, что дамы при дворе не сильно берегли свою честь. Да и слова Алексея о ее преследованиях и вранье про имя лишь подтверждали это. К тому же она так умело и бесцеремонно завлекала Тоболева в свои сети, что Матвей даже не сомневался, что эта золотоглазая девица далеко не невинная штучка.

Потому его действия еще полчаса назад не казалась ему аморальными. И если эта соблазнительная «кошка» одаривала своим интимным вниманием других мужчин, почему же не могла дать немного ласки и ему, Матвею? Он был уверен, что Варя и Олсуфьев были любовниками, и именно поэтому она приехала за ним сюда. По мнению Твердышева, невенчанная девица или женщина могла отправиться в такой опасный вояж только за своим любовником, никак иначе.

Но все оказалось совсем не так. Она оказалась невинной девой. И это потрясло его до глубины души. Матвей не мог понять эту девицу. Она точно была не в себе. Как она могла, будучи невинной и такой красивой, не побояться отправиться сюда через всю страну одна, даже не задумываясь о том, на нее могли бы напасть и изнасиловать. Что, собственно, и произошло теперь. И именно от всего этого осознания, Твердышев ощутил глубину своей вины перед ней. Он так жестоко ошибся на ее счет.

Платье ее было спущено до талии, а юбки высоко задраны. Ее обнаженная округлая попка и стройные ножки отчетливым белым пятном красовались на черном камзоле. Быстро вытащив из кармана холщовый платок, Твердышев опустился на колени перед девушкой и начал осторожно вытирать ими кровь с ее бедер и ягодиц. Затем, проворно опустив ее юбки, он прикрыл ее обнаженные ноги, в чуть спущенных чулках и поправил ее легкие ботиночки, которые развязались. Варя никак не реагировала на его действия и была как будто не в себе. Лишь ее горькие всхлипывания давали Матвею понять, что она в сознании.