– Ваш телефон не прослушивается? – спросил я, в своюочередь. – У меня есть подозрения, что к этому поджогу причастен кто-то изсотрудников вашей фирмы.

– Так. – Голос Ковригина утратил вальяжность, но сталжестче и решительнее. – Если у вас действительно что-то есть, мы должнывстретиться и поговорить.

– Я не возражаю, – ответил я, покосившись на НадеждуНиколаевну. – Скажите ваш адрес, я приеду.

Он продиктовал адрес, Надежда еще раз повторила мне все, чтоона напридумывала по поводу страховки, и я поехал.

На углу двух тихих улиц, неподалеку от Технологическогоинститута, стоял скромный особнячок. От всех окружающих зданий он отличалсятем, что был оштукатурен и выкрашен, как игрушка, и даже тротуар перед нимсиял, как улыбка младенца или как свежевымытый «шестисотый» «мерседес».

По тротуару прогуливался мрачный парень, куртка которогоочень сильно оттопыривалась на боку, недвусмысленно обрисовывая контуры чего-токрупнокалиберного.

Парень уставился на меня угрюмым подозрительным взглядом.

– Пожаров, – лаконично представился я. – ККовригину.

Мрачный сказал несколько слов в переговорник, и рядом с нимтут же образовался его родной или двоюродный брат. Оглядев меня с ног до головыи составив, судя по выражению морды, самое нелестное мнение о моей персоне,двоюродный обхлопал меня своими здоровенными лапами, убедился, что я чист, ипровел внутрь особнячка.

Здесь все поражало роскошью. По коврам – белым исветло-кремовым – страшно было ступать: и пачкать их не хотелось, и утонутьможно, такой глубокий ворс. Камины были в каждой комнате, а в одной, кажется,даже два. Потолки чуть не обрушивались от цветной лепнины. Видимо,благотворительность – это очень выгодное дело.

Наконец мы подошли к такой потрясающей двери,инкрустированной всем, что только бывает на свете дорогого, что я понял: заэтой дверью сидит сам Ковригин.

Но за этой дверью сидела только его секретарша. Хотя сказатьо ней «только секретарша» было бы оскорблением. Она была так же роскошна, какубранство особняка, и, должно быть, к нему и относилась.

Секретарша похлопала ресницами, нажала кнопочку,распахнулась еще одна дверь, и я наконец предстал перед Ковригиным.

В кабинете сидел самый обыкновенный мужик, довольно толстый,хотя его толщина удачно скрадывалась отличным костюмом. Обыкновенный мордатыймужик с прущим из ушей богатством. За спиной у Ковригина стоял еще один человек– худой, сутулый, смуглый, с лицом, похожим на бритву, – узким, острым иопасным. Этот человек-бритва все время шевелился – то переступал ногами, топоворачивал голову, то поправлял галстук или манжеты – казалось, неподвижностьутомляет его, ему все время хочется прыгнуть или ударить кого-нибудь, хочетсядействовать. Одного взгляда на этого заточенного мужика мне хватило, чтобыпонять: в этом благотворительном особняке засели такие же бандиты, как в«Поллуксе», только покруче.

– Здравствуйте, господин… Пожаров, – с усмешкойпроизнес Ковригин, внимательно, оценивающе оглядев меня. – Присаживайтесь.

– Здравствуйте, господин Ковригин, – ответил я ему втон. – Я, конечно, присяду, ведь я сам пришел к вам, по доброй воле,только я сразу хочу вам сказать – просто так, чтобы у вашего энергичногопомощника не возникло каких-нибудь нездоровых мыслей: я договорился с однимчеловеком… с моим партнером, что буду звонить ему по телефону каждые полчаса, иесли очередной звонок не последует, следователь горпрокуратуры Анна НиколаевнаГромова получит всю информацию, какой мы располагаем, и узнает, что я нахожусьу вас.

– Не понимаю, – недовольно поморщился Ковригин, –вы мне угрожаете, что ли? Это же просто смешно. Во-первых, вы сами попросилименя о встрече, сами пришли ко мне… С чего вы вообще взяли, что вам что-томожет у нас угрожать?

Я пожал плечами и осторожно ответил:

– Я вовсе не думаю, что мне что-то угрожает. Просто мы живемв такое ужасное время… сейчас на улицу-то выходить страшно, не то что входить втакой роскошный особняк. – Я окинул взглядом княжеский кабинетКовригина. – Я же говорю вам, что подстраховался так, на всякий случай.

Ковригин отвернулся и бросил выразительный взгляд начеловека-бритву. Тот переступил с ноги на ногу и состроил мину абсолютнойневинности.

– Итак, – снова заговорил Ковригин, – мы вполнеоценили вашу осторожность и предусмотрительность. И теперь ждем не дождемся,когда же вы наконец расскажете о причинах своего визита.

Я вынул из кармана факс и протянул его Ковригину. ФаксНадежда с большими предосторожностями выпросила у соседки своей матери,мотивировав свою просьбу тем, что это поможет выяснить, что случилось с ееплемянником. Старушка к тому времени очень волновалась и уже потеряла надеждуувидеть племянника живым, в чем, надо сказать, была права. Копию мы, конечно, сэтого листка заблаговременно сняли.

Ковригин уставился на листок, сначала, видимо, не понимая,что за документ лежит перед ним, но вдруг лицо его преобразилось. Он поднял наменя глаза и совсем другим, трезвым и заинтересованным, голосом сказал:

– Откуда у вас этот факс?

– Это длинная история, – ответил я, – я расскажувам ее позже, когда не будет более неотложных дел. Сейчас важны две вещи:во-первых, то, что этот факс отправлен, если я не ошибаюсь, с вашего аппарата,и, во-вторых, то, что его получили в фирме «Поллукс».

Ковригин посмотрел на меня с еще большим интересом ипроговорил:

– Молодой человек, вы, случайно, не ищете работу? Я мог бысделать вам очень привлекательное предложение. Вы меня определенно заинтересовали.

Я чуть заметно улыбнулся и ответил:

– Предпочитаю свободу.

Ковригин нажал кнопку селектора и сказал:

– Даша, зайдите ко мне!

Секретарша впорхнула в кабинет, наполнив его парижскимиароматами и тропической сексуальностью.

– Что вы хотели, Юрий Иванович? – захлопала онаресницами.

Ковригин молча протянул ей факс. Красотка уставилась на негокак баран на новые ворота… ну как овца. Она явно ничего не понимала.

– Кто отправил этот факс? – спросил наконец Ковригин,убедившись, что девушка не падает в обморок и не делает чистосердечныхпризнаний.

– Не знаю, а в чем дело?

Ковригин переглянулся со мной и сказал со вздохом:

– За экстерьер держу. Положение обязывает.

Честно говоря, я не понял слова «экстерьер», но по смыслудогадался. Ковригин терпеливо разъяснил секретарше:

– Даша, этот факс, как вы видите по надпечатке, отправлендвенадцатого марта в 16.23 с вашего аппарата. Я хотел бы знать, вы егоотправили или кто-то другой?