Поздним мартовским утром на расположенной поблизости отофисного здания стройплощадке имело место странное оживление. Рабочие ваккуратных спецовках по приказу своего начальника дружно покинули стройплощадкуи курили в сторонке, с любопытством озираясь на свое опустевшее рабочее место.

Вскоре, негромко урча моторами, к стройплощадке подъехалидва джипа с забрызганными грязью номерами. Из джипов вылезли несколько крепких ребятв таких же, как у строителей, аккуратных комбинезонах. Молодцеватые «строители»скрылись за забором стройплощадки, и дальнейших событий посторонние уже невидели.

А дальше было вот что.

Подъехавшие орлы разделились на три небольшие группы. Двоеподнялись в кабину подъемного крана, трое, расчехлив короткие десантныеавтоматы, заняли посты в ключевых точках площадки, а четверо оставшихся подошлик плоской бетонной плите с кольцами по углам. Кран заревел и ожил, развернувсвою стрелу к плите. Ловко подхватив стропы, бойцы закрепили их по угламбетонного четырехугольника и встали на плиту как на площадку лифта, ухватившисьза стропы. Мотор крана снова заработал, плита с бойцами плавно поднялась ввоздух и поплыла над стройплощадкой. Миновав ее забор, она зависла над плоскойкрышей соседнего офисного здания – именно там, где раньше красоваласьдостопамятная надпись, провозглашавшая единство одного народа и одной партии.

Псевдостроители сбросили свои комбинезоны, разобраливещмешки с оружием и, облаченные в черные трикотажные костюмы и шапочки спрорезями для глаз, попрыгали на плоскую крышу.

Один человек резко выделялся из группы. На фоне плечистых иподтянутых парней он был невысок, неказист, сутуловат, но его лениваямедлительная грация и та несколько испуганная поспешность, с которой остальныевыполняли его негромкие приказы, говорили о многом.

Аккуратными перебежками, прикрывая друг друга, черные фигурыпересекли крышу и, рванув ломиком дверцу пожарного люка, проникли в здание.

Двадцатью минутами позже Вован, сменивший на посту старшегосмены, временно впавшего в немилость Толяна, окликнул по переговорнику одногоиз своих бойцов, патрулировавших коридоры офисного здания, и не получил ответа.Не очень забеспокоившись, он все же велел другому бойцу на всякий случайпроверить, чем так занят замолчавший браток, что не отвечает отцу-бригадиру.Второй боец отправился на проверку и тоже пропал.

Тут Вован уже заволновался, взял еще двоих ребят и пошелпроверить «непонятки».

Поднявшись на пятый этаж, Вован увидел сидящего на полукоридора братка с заклеенным пластырем ртом и дико выпученными глазами. Руки упарня были грубо скручены за спиной.

– Это что за хренотень? – рявкнул Вован, выдергивая изкобуры «макарова». – Кто тут между глаз маслину хочет?

Связанный боец делал глазами какие-то знаки, но Вован неуспел понять, что это значит, потому что откуда-то сверху на него рухнулочто-то черное и Вован отключился, получив удар в хорошо знакомую специалистамточку в основании шеи.

Один из сопровождавших Вована «быков» попробовал былодернуться, но от удара ноги в солнечное сплетение отлетел к стене и затих.Второй оказался умнее (или трусливее) и с истошным криком «Шаман!» бросилсяпрочь по коридору. Это ему, однако, не помогло: Шаман в два прыжка нагнал его,свалил на пол простейшей подсечкой и, взяв на болевой прием, негромко спросил:

– Жить хочешь?

У «быка» не было сил ответить, и он только испуганно кивнул.

– Где Палыч? – задал Шаман свой второй вопрос.

– На… на четвертом, офис четыреста четыре, – проблеялпарень, обретя дар речи.

– Молодец! – одобрил Шаман и отключил разговорчивогобойца легким ударом в кадык.

Остальные участники группы взяли под контроль лестничныепроемы, чтобы подстраховаться от неожиданностей, а Шаман отправился начетвертый этаж.

Пал Палыч выработанным за долгие годы звериным чутьемпочувствовал опасность. Он вызвал телохранителя, осведомился о том, куда пропалВован. Услышав, что тот отправился проверить охрану и уже минут пять неотвечает, Палыч грязно выругался, положил перед собой на стол старый,проверенный во многих переделках «борхерд-люгер», приказал телохранителю савтоматом не спускать глаз с дверей и приготовился к встрече с неизвестностью.

Пал Палыч понимал, что если уж какой-то гад решился поднятьна него руку, то это гад достаточно серьезный. Как и все люди, достигшиезначительного положения в темном и страшном мире, который благовоспитанныебизнесмены называют силовыми структурами и стараются не поминать к ночи, Палыч обладалценным качеством характера: в критические минуты, в обстановке опасности исмертельного риска он становился вдесятеро собраннее, сильнее и энергичнее.

Вот и сейчас все его чувства обострились, он был напряжен иготов к удару, как кобра перед прыжком. Заметив, что его телохранительподозрительно бегает глазами и наверняка прикидывает шансы дать деру, Пал Палычтак рявкнул на него, что парень опомнился и понял: хозяин страшнее любогонеизвестного врага и в случае чего не оставит ему шансов на спасение, поэтомубезопаснее выполнять свой служебный долг.

Минуты текли в страшной напряженной тишине. Время невыносимосгустилось. Палец охранника затек на спусковом крючке автомата, нервы его былипредельно напряжены, он готов был стрелять по любому случайно шевельнувшемусяот сквозняка листку бумаги.

Минуты текли, и ничего не происходило.

«Может, ложная тревога? – думал боец с надеждой. –Сейчас появится Вован и скажет: «Все в порядке, никаких посторонних, у Косогорация сломалась»…»

Но в глубине души он прекрасно понимал, что о таком исходене приходится и мечтать.

Дверь приемной чуть слышно скрипнула, и охранник тут жевыпустил в направлении звука длинную очередь, показавшуюся в напряженной тишинеожидания совершенно оглушительной.

И тут же, не успело затихнуть эхо автоматных выстрелов, сжалобным звоном разлетелось на мелкие куски оконное стекло и в прямоугольникеокна, как ангел смерти, возник черный человек в шапочке с прорезями для глаз.Резко взмахнув обеими руками, он бросил два тяжелых коротких метательных ножа.Один из них пронзил горло охранника, с сухим отвратительным хрустом раздробившейные позвонки и оборвав на полуслове глупую молодую жизнь. Второй ножприколол правую руку Пал Палыча к крышке стола, как огромного пятипалоговолосатого паука. Пал Палыч коротко охнул от оглушительной боли, но тут жесхватил левой рукой «люгер» и выстрелил в направлении окна.

Однако противника там уже не было. Черный человекголовокружительным прыжком перелетел разделявшее их расстояние, в полете выбилногой пистолет из руки Маленького Паши и заломил эту руку в болевом приеме,уткнув беспомощного авторитета лицом в столешницу.

– Сдохнешь, гнида! – прошипел Пал Палыч злобнымсвистящим шепотом. – На кого, сявка, руку поднял?!