и вовсе не запретной). Либо он вообще боялся об этом думать, либо всячески пытался её обходить и использовать только в самых редких случаях.

А вот то, что касалось Вударда. Здесь он нисколько не юлил и даже не думал скрывать своих истинных порывов и безумных желаний. Здесь он готов был развернуть всю свою душу вместе с частью глобальных планов на счёт Кена нараспашку, совершенно ничего и никого не стесняясь. Может как раз поэтому и устроил весь этот цирк, чтобы подольше поговорить с Кеннетом по душам, да и потянуть время, которое ему было нужно подбить под определённые временные улики.

Но ему всё же пришлось встать, подхватив для начала со столика тонометр с фонендоскопом. Жгут со шприцом он возьмёт чуть попозже, уже после того, когда померяет Кену давление и очень внимательно послушает у того сердце.

— Сейчас тебе больше следует волноваться о себе. О собственном будущем и готовиться к неизбежному заранее. — Хардинг неспешно примостился рядом с владельцем частично разгромленной его же санитарами квартиры, встав рядом с дрожащим телом Кена на колени. Он снова выглядел пугающе спокойным, хладнокровным и абсолютно невозмутимым, но перекрыть собою полностью того второго Хардинга, так и не сумел. — И начинай уже привыкать к своему нынешнему состоянию. Потому что я не дам тебе возможности разгуливать по клинике, как у себя в доме. Теперь ты будешь находиться под постоянным присмотром и постоянными тяжёлыми препаратами. Куда более тяжёлыми, чем тебе прописывали ранее, и которые ты, судя по всему, не принимал. У нас же такой номер не пройдёт. А не будешь принимать наше лекарство добровольно, боюсь, тот способ, с помощью которого мы его начнём тебе давать, тебе определённо не понравится.

Пока Хардинг зачитывал Вударду его будущую «жизнь» в пределах психиатрической клиники закрытого типа, Ник уже успел проверить у Кеннета давление и теперь на чистом автомате слушал у того сердце с помощью фонендоскопа. Пока Кен смотрел в лицо лыбящегося Джокера, державшего всё это время на его груди сложенные руки.

«Это просто праздник какой-то. Столько получить крышесносных рождественских подарков только на одной неделе. Даже не знаю, какой из них самый аппетитный — ты или Мия. Хотя… о чём это я?» — Джокер заливисто хохотнул. — «Конечно же это Мия. С ней никто не может конкурировать. Да, Дерек?» — Джокер пошло подмигнул. — «Вообще никто и никак. Но от такого жирного куска пирога, как ты, я тоже не откажусь. Мне очень давно хотелось поквитаться с тобой за парочку шрамов.»

Боже правый. Наверное, сойти с ума сейчас — самый лучший для него выход, лишь бы не видеть и не слышать всего этого бреда. Чистейшего бреда.

Всему своё время, Дерек. Потерпи. Скоро всё будет. Главное, помни. Не разрывай связи между… жизнью и смертью.

Ещё один голос? Да когда же это уже всё закончится?

— Скоро, Кен. Расслабься и не сопротивляйся. — это действительно сказал Хардинг, который только что затянул на его бицепсе резиновый жгут и теперь заправлял в шприц какой-то жидкий препарат из заранее подготовленной ампулы. — Не сопротивляйся неизбежному и тем более тому, что ты не можешь предотвратить. Хотел бы я тебя успокоить и сказать, что очень скоро ты увидишься с Мией, но… Ты сам отказал себе когда-то в не так давно доступном тебе данном удовольствии.

Ему хотелось спросить Хардинга, что тот собирается ему вколоть, но передумал. Особенно вспоминая, с какой сложностью ему давались все предыдущие попытки заговорить.

— Теперь тебе придётся встретиться со своими самыми жуткими кошмарами наяву. И, скорей всего, с обеих сторон.

Вудард порывисто выдохнул, но сумел дёрнуться в тот момент, когда Ник поднёс к внутреннему изгибу его левого локтя иглу с наполненным неизвестно какой хренью шприцом.

— Аарон. Пожалуйста, помоги его подержать. Можете уже вообще готовиться…

Готовиться к чему? Что они собираются с ним делать и зачем вообще что-то ему колют. Или же… действие того наркотика не такое уж и долгое?

Судя по всему, наверное, да, потому что… Кен начал чувствовать определённое давление на своей грудине в районе солнечного сплетения. Как раз там, где на него в наглую облокачивался второй Хардинг с длинными волосами и с расписанным красной помадой безумным ликом психопата Джокера.

«Ты же слышал, что он тебе сказал. Расслабься, Дерек, расслабься!» — Джокер погладил Вударда по щеке и мокрому от пота лбу и… Кен реально это ощутил, даже почувствовал кожаную перчатку на руке призрака. — «И, конечно же, готовься к нашей встрече. К нашей настоящей встрече. Потому что в этот раз я тебя обязательно найду первым. И убью. Хотя, быть может и не до конца. Надо подумать, что можно сделать с твоим трупом — во что его превратить…»

Кен снова дёрнулся, но на этот раз куда ощутимее и действенней. Правда, в тот самый момент, когда к нему подскочил Аарон и успел прижать за плечи к полу.

— Роджер, видимо, без тебя мы точно не справимся. — подозвал второго помощника Хардинг под заливистый хохот своего «невидимого» для всех остальных двойника.

«Давай, Дерек. Сделай это прямо сейчас! Выпусти на волю Зверя! Ты же это можешь!» — подначивал Джокер Вударда, хохоча Кену прямо в лицо. Потом вдруг обхватил окончательно охреневшего Кеннета за голову и… смачно поцеловал его в губы.

Бл…ь!

Кен дёрнулся уже по-настоящему, поскольку хотел во чтобы то ни стало стряхнуть эту пиявку с себя, и особенно со своего лица, как и выплюнуть что-то холодное, скользкое и извивающееся из своего рта. Потому что это определённо не был человеческий язык.

«Давай-давай!» — зачастил Джокер, сам прервав свой мерзкий поцелуй смерти и продолжая заглядывать сверху в глаза шокированной жертвы горящими очами неземного демона. — «Яви свою истинную сущность, Дерек! Покажи, кто ты есть на самом деле! Не стесняйся. Здесь же все свои.»

Но Кеннет не успел, да и не смог. Особенно под прессующим весом не троих, а именно четырёх тяжеловесных тел. Хотя, не накачай его до этого той убойной и на хрен всё парализующей наркотой, кто его знает, может быть у него что-то да получилось. Но только не в таком полуживом состоянии, когда едва ли чувствуешь собственные руки и ноги.

Правда, и Хантеру, и Аарону, и Роджеру (и даже Джокеру), пришлось ещё какое-то время его удерживать после того, как Ник вкатал ему в вену непонятно какой препарат. Скорее очередное успокоительное с седативным эффектом.

— Тише-тише. Всё уже закончилось. — кто это говорил? Сам Хардинг или его лыбящийся во весь рот