потрёпанный балахон из мешковины, взглянул на Кена белыми, но едва ли слепыми глазами. Просто радужка у них была почему-то белой и даже заметно светилась, несмотря на отблески яркого костра.

Но, как ни странно, они не вызвали у Кена никаких негативных или чем-то отталкивающих ассоциаций. Даже если старик и любил ролевые игры, в которых изображал из себя вампира-маньяка и использовал в своём «игровом» образе специальные линзы с люминесцентным эффектом.

Вудард к этому времени уже почти полностью пришёл в себя и даже приподнялся, принимая сидячую позу и свешивая ноги с невысокого каменного выступа, оказавшегося по ширине и длине точно соответствующим его габаритам. Тело при этом немного ныло и тянуло в определённых группах мышц, как после интенсивной физической тренировки, но уже на следующий после неё день. Он даже немного повёл плечами и руками, как бы разминаясь или проверяя, точны ли его догадки. Одет он тоже был вроде как в свою привычную одежду — чёрные джинсы, тёмно-серую футболку с абстрактным принтом из белых, чёрных и красных пятен, и чёрную неновую косуху. На ногах — старые добрые военные берцы.

— Как зовут? Конечно, помню. Кен… Точнее Кеннет Грегори Вудард.

— А вот это уже интересно. — старик с явным удивлением начал рассматривать Кена, будто и вправду услышал нечто для себя неожиданное.

— В смысле? — Кен тоже удивился, поскольку его волновали совершенно иные вопросы, связанные с этим местом. И его куда больше интересовало, что же это за место и как отсюда выбраться?

— В том смысле, что те, кто сюда попадает, очень редко помнит своё настоящее имя. Поэтому, мой тебе совет не называй его здесь больше никому, а то… это равносильно тому, как назвать кодовый шифр от своей банковской ячейки или домашней охранной системы. Я, так понимаю, ты очень многое помнишь из своей… той жизни?

Совет показался Кену не менее странным, как и все последующие объяснения.

— Кажется, я помню даже тебя. Видел не так давно, на тех кровавых игрищах или, точнее, до их начала. А до этого… — Вудард снова попытался напрячь память, не в состоянии понять, что же с ним не так, и почему он вообще здесь очутился. — За мной в мою квартиру пришёл Николас Хардинг, брызнул мне сначала в лицо каким-то сильнодействующим и мгновенно парализующим наркотиком, а потом ещё что-то вколол в вену. После этого уже ничего не помню. Разве что тот момент, когда на меня надевали кандалы. Но не тюремные.

— Так хорошо помнить своё имя и обе своих жизни, на той и этой стороне… — удивление старика выглядело определённо неподдельным. — Вот это действительно редкая аномалия для любого места. Хотя и не единичная.

— И что всё это значит? Я что, сплю или… нахожусь в какой-то барокамере под воздействием ЛСД-наркотиков?

Старик несдержанно усмехнулся, показав, на удивление, абсолютно все целые и даже белые зубы, хотя и не отбеленные до слепящего фаянсового блеска.

— Можно считать и так. Только когда ты находишься под галлюциногеном, ты не можешь всё чувствовать, видеть и слышать так же, как и в истинной реальности. Поскольку там тебя посещают ложные видения от накаченного наркотой мозга. А здесь… Здесь всё иначе. Здесь всё по-настоящему и куда сложнее.

— Так меня что, куда-то завезли?

— Ты сейчас пытаешься найди объяснения происходящему, исходя из воспоминаний с той стороны. Не хочу тебя разочаровать, Дерек, но в этом месте всё работает иначе. Тебе даже будет тут казаться, что ты знаешь тех или иных людей, только, увы… — старик отрицательно и с участливым сожалением покачал головой. — Это будут не они. По крайней мере, совсем не те, кого ты когда-то очень хорошо знал из своей той жизни. Очень редко кто, попадая сюда или просыпаясь здесь, помнит кто он в действительности. А если ты не помнишь ни своего имени, ни кем ты был до своего пробуждения, то предыдущую жизнь и подавно. Поэтому, ещё один тебе совет. Бойся всех тех, кто называет себя полным именем при знакомстве (пытаясь выведать у тебя твоё). Вот эти индивидуумы — самые опасные и всегда себе на уме. Как правило, большинство здесь носит не имена, а клички. Некоторые придумывают их себе сами, как ты, например, когда-то назвался Дереком, и это имя к тебе прилипло уже намертво. Но куда хуже, когда кто-то придумывает тебе имя или кличку, тем самым накладывая на тебя неоспоримую печать владельца. И ты уже не в состоянии от неё избавиться, как и от власти, которую этот хозяин теперь над тобой имеет.

— Но я же вроде помню, как меня зовут.

— Но пока не можешь вспомнить, что с тобою уже здесь происходило. И, ещё не факт, что ты здесь задержишься надолго. Тот, кто помнит своё настоящее имя, как правило, является заложником обеих сторон Тьмы. Так сказать, стоит одной ногой там, а другой здесь и в любой момент может вернуться обратно.

— То есть, это какая-то приграничная зона между какими-то параллельными мирами? — Кен, конечно же, не поверив, широко улыбнулся, снова оглядываясь и с большим сомнением пытаясь найти хоть одно единственное подтверждение словам старика.

Но, как ни странно, он прекрасно различал запахи костра и той бурды, которую старик варил, а окружающая его картинка оставалась изначальной со всеми своими настоящими тенями и игрой света от очага на стенах пещеры, точно вторящими движениям языков пламени.

— Если тебе так хочется так думать, то почему бы и не да? Хотя лично я не верю ни в какие границы между мирами или вселенными. По мне — всё это чушь собачья.

— Тогда, где мы сейчас?

Как ни странно, но Кен почему-то не спешил вставать на ноги, чтобы пройтись до выхода из пещеры и выглянуть наружу.

Старик ответил на его вопрос не сразу, приподняв голову и тоже ненадолго потянувшись взглядом к небольшому проёму в каменной стене, хотя выглядело это скорее, как за попытку прислушаться к происходящему снаружи.

Кен тоже непроизвольно напряг слух и уже более чётко расслышал собачий лай на большом отдалении с очень сильно приглушёнными человеческими голосами и едва различимыми звуками то ли от радио, то ли от рации. Как если бы они находились недалеко от туристического кэмпинга, либо с палатками, либо с трейлерами. Или же где-нибудь на окраине города, заполненной бомжами-нариками.

— У границы Пустоши и одного старейшего и давно выработанного карьера Остиума с пещерами и катакомбами для никому не нужных отбросов. Или тех, кто только-только сюда попал и проснулся. Ещё не Дно, но и не