Эти фундаментальные труды знаменуют возникновение французского и английского языков в специфическом, современном смысле. После их появления всем остальным языкам понадобилось обзавестись собственными толковыми словарями — без этого они не могли считаться настоящими языками. Гонка по созданию национальных толковых словарей была вызвана не одним лишь соперничеством. Необходимость составления списков всех слов языка с объяснениями на этом же языке отражала также новое понимание того, что такое язык, понимание, возникшее в результате происшедшего в английском и французском языках.

В Китае совершенно иные традиции{46}. Богатая история списков китайских слов, по сути, связана с традицией написания комментариев к древним текстам, а вовсе не с переводами с иностранных языков, которыми традиционная китайская цивилизация, похоже, интересовалась не больше, чем древнегреческая. Ранние китайские словари были организованы по принципу семантических полей и давали определения примерно в таком духе: «Если кто-то зовет меня дядей, я зову его племянником» (из словаря Эръя, III век до н. э.). Найти слово в Эръя было непросто, и многие его определения были слишком нечеткими, чтобы приносить ту пользу, какой мы ожидаем от словарей сегодня. Это было средство для углубления знаний о древних текстах ради совершенствования устной и письменной речи. Второй тип глоссариев классического китайского возник в I веке н. э. и был упорядочен по основным графическим элементам, или «графическим радикалам». Эти пособия не давали никакого представления о произношении; их задачей была лишь помощь в интерпретации древних текстов. Третий тип ранних китайских лексиконов — словари рифм, справочники для тех, кто хотел знать, что с чем рифмуется, потому что способность рифмовать проверялась на экзаменах при приеме на государственную имперскую службу. И только в XVII веке ученым Мэй Инцзю был составлен справочник, где китайские иероглифы были классифицированы так, чтобы слова было легко находить. Это произошло за несколько лет до создания иезуитскими миссионерами первых переводных словарей китайского в западном стиле (сначала на латынь, а затем на португальский, испанский и французский). В традиционных китайских словарях, лексиконах и глоссариях не приводятся списки «всех слов языка» — цель, к которой стремятся составители западных словарей; в них включены письменные символы, организованные по семантическим полям, формам или звучанию. Эти существенные различия между словарями лишний раз показывают, насколько наши словари подчиняются региональным традициям, обусловленным природой нашей письменности.

Для чего нужен словарь? Утилитарное значение двуязычного глоссария очевидно. А какова задача толкового словаря? При составлении толкового словаря как бы подразумевается, что носители языка не очень хорошо его знают — как если бы, например, английский был до некоторой степени иностранным для самих англоговорящих. Зачем еще мог бы им понадобиться словарь, в котором для них переводятся значения английских слов? В основе такого грандиозного и всеобъемлющего издания, как «Академический словарь французского языка» (Dictionnaire de l’Académie), лежит концепция, согласно которой изучением письменной формы разговорного языка следует заниматься не только иностранцам, но и носителям данного языка. Идея довольно странная. Толковый словарь по определению фиксирует именно способность говорить на языке, которой пользователи этого словаря обладают.

Второе подразумеваемое условие создания универсального словаря — что составить список всех словарных форм языка возможно в принципе. Мы настолько привыкли к толковым словарям, что нам трудно осознать, насколько удивительно такое предположение. Мы можем понимать, что словари всегда немного устарели, что даже в лучших из них нет чего-то нужного — остается пойти на шаг дальше. Попытка поймать все слова языка так же бесплодна, как попытка поймать все капли воды в речном потоке. Если вам это удалось, то это уже не река, а аквариум.

Когда латынь перестала быть разговорным языком, стало возможным составить список всех словоформ, встречающихся в латинских текстах. Подобное происходило неоднократно: римские ученые составили греческий словарь Гомера, а буддийские монахи собрали все слова из санскритских священных текстов{47}. Современные толковые словари обращаются с французским, английским или немецким как с латынью — вот в чем суть. Они возводят разговорный язык в ранг научного — получается, что разговор на английском требует такого же уровня самосовершенствования, что и знание латыни. Толковый словарь был прежде всего средством для просвещения и ободрения простого человека.

Может показаться, что «просвещение» и «ободрение» идут рука об руку, однако на самом деле между ними все время идет скрытая борьба. Первые алфавитные списки слов разговорных языков были расширениями традиционных учебных пособий: словарь Робера Этьенна «Французские слова в алфавитном порядке и как их надо писать, с переводами на латынь; для детей» (Les Mots français selon l’ordre des lettres ainsi que les fault escrire: tournez en latin, pour les enfans), впервые опубликованный в 1544 году, помогал франкоговорящим детям выучить основы языка их культуры, а именно латыни, но попутно был и пособием по орфографии их родного языка. (В XVI веке правила французской орфографии были весьма неустойчивы. Как издатель Этьенн был заинтересован в стандартизации письменного языка.) В течение следующих ста лет по мере того, как английский и французский заимствовали все новые слова друг у друга и из классических языков, упорядоченные по алфавиту списки технических и философских терминов, а также иностранных слов стали весьма популярны. В 1604 году учитель из Ковентри, Роберт Кодри, представил труд, длинное название которого до сих пор объясняет социальную и культурную подоплеку составления словарей: «Перечень алфавитный, содержащий и обучающий истинному написанию и пониманию трудных общепринятых слов английского языка с объяснениями из простых английских слов, собранных для пользы и помощи леди, благородным дамам или другим неискусным лицам. Таким образом они смогут легче и лучше понимать многие трудные английские слова, которые услышат или прочтут в проповедях, или Писании, или где-то еще, и также смогут использовать их надлежащим образом самостоятельно».

Переход от составления таких пособий для развития малообразованных классов к созданию словарей всех слов может показаться естественным. Его можно было бы объяснить расширением грамотности населения, увеличением объема книготорговли, увлечением составлением все более специализированных словарей и желанием собрать все это языковое богатство воедино. Но это была бы иллюзия, порожденная ретроспективным подходом. С философской точки зрения существует пропасть между пособиями, в которых собраны (сколь угодно обширные) коллекции толкований «трудных» слов, технических терминов или слов иностранного языка в помощь малообразованным людям, — и попыткой составить перечень всех слов, которые употребляют носители данного языка. Чтобы перешагнуть через эту пропасть, надо представлять себе язык, на котором вы говорите, конечным множеством. «Английский язык» должен при этом рассматриваться не в рамках социального взаимодействия, а как вещь в себе. Вот почему история английского словаря — это история изобретения «языка» в том смысле, в котором мы сейчас понимаем это слово.