К примеру, фирма Крайслера построила для Рузвельтаспециальный автомобиль. В. Ф. Чемберлен с одним из механиков приехал на нем вБелый Дом.

Передо мной лежит письмо мистера Чемберлена, в которомописывается это посещение. «Я научил президента Рузвельта тому, как обращатьсяс автомобилем, имеющим массу необычных приспособлений, а он меня научил тонкомуискусству обращения с людьми. Когда я приехал в Белый Дом, президент встретилнас очень любезно и был в отличном расположении духа. Он сразу же обратился комне по имени, дав мне почувствовать себя свободно и непринужденно, и особенносильное впечатление на меня произвел проявленный им живейший интерес ко всему,что я должен был показать и объяснить. Автомобиль был сконструирован так, чтобыим можно было управлять исключительно одними руками (в связи с параличом ног,оставшимся у Рузвельта после полиомиелита). Множество собравшихся разглядывалонеобыкновенную машину. Президент сказал: „На мой взгляд это просто великолепно.Все, что вам нужно сделать — это только нажать кнопку и вы уже едете. Вы можетевести машину без особых усилий. Это грандиозно! Не видел ничего подобного! Мнебы хотелось поскорее разобраться в ней, чтобы посмотреть какова она в работе“.

В присутствии своих сотрудников и друзей, восхищавшихсямашиной, Рузвельт сказал мне: „Мистер Чемберлен, я чрезвычайно признателен вамза все то время и усилия, которое вы потратили на разработку этого автомобиля.Это большая и прекрасно выполненная работа“. Он восхищался радиатором,специальным зеркалом заднего вида, часами, специальным прожектором и внутреннейотделкой салона, удобством сиденья водителя и специальными чемоданами вбагажнике с его монограммой на каждом. Он обратил внимание на каждую мелочь,которую я внес в конструкцию специально для него. Он привлек к ним вниманиемиссис Рузвельт, мисс Перкинс, министра труда, своего секретаря и даже старогонегра-носильщика, сказав ему: „Джордж, проявите, пожалуйста, особенную заботуоб этих чемоданах“.

Когда урок вождения был закончен, президент обратился ко мнесо словами: „Ну, мистер Чемберлен, Федеральное Резервное Управление ожидаетменя уже 30 минут. Полагаю, что мне следует вернуться к работе“.

Механика, которого я взял с собой, представили Рузвельту,когда мы приехали. Он ни разу не вступил в разговор и президент лишь один разслышал его имя. Это был застенчивый парень, державшийся все время позади.

Однако, перед тем как отпустить нас, президент обратился кнему, назвав его по имени, пожал ему руку и поблагодарил за приезд в Вашингтон.И в этой благодарности не было ничего формального. Он действительно говорил то,что чувствовал. И я это почувствовал. Через несколько дней после возвращения вНью-Йорк, я получил фотографию президента Рузвельта с его автографом ималенькой благодарственной запиской, в которой он еще раз выражал мне своюпризнательность за сотрудничество. Для меня остается тайной, как он находилвремя для всего этого».

Франклин Д. Рузвельт знал, что одним из простейших, но в то жевремя эффективных и важных путей привлечения людей на свою сторону, являетсязапоминание имен и умение дать человеку почувствовать свою значительность.

А многие ли из нас пользуются этим путем. Даже после техкратких встреч, которые состоят только из взаимных представлений и несколькихминут болтовни, прощаясь вы уже не в состоянии вспомнить имя нового знакомого.

Одним из первых уроков политической грамотности является:«Помнить имя избирателя — это искусство управлять государством. Забыть — значитбыть преданным забвению».

В деловой жизни и специальных контактах способностьвспомнить нужное имя почти так же важна, как и в политике.

Наполеон III, император Франции и племянник великогоНаполеона, гордился тем, что он, несмотря на свои монаршие заботы, был всостоянии вспомнить имя любого однажды встреченного человека. Как ему этоудавалось? Очень просто. Если он слышал произносимое имя недостаточноотчетливо, то говорил: «Извините, я плохо расслышал ваше имя». В тех случаях,когда оно было необычным, он спрашивал: «Как оно пишется?» В течение беседы, онстарался несколько раз произнести только что услышанное имя, а в уме связатьего с какой-нибудь характерной особенностью, выражением лица или общего видачеловека. Если новый человек был лицом значительным, Наполеон прилагалдополнительные усилия, чтобы запомнить его имя. Как только Его ИмператорскоеВеличество оставалось в одиночестве, он записывал это имя на листке бумаги,затем сосредоточенно вглядывался в его начертание, запечатлевая его в своей памяти,и рвал листок. Этим способом он достиг того, что зрительная память и слуховаяхорошо сохраняли нужное ему имя.

«Все это отнимает время, но „хорошие манеры“, — сказалЭмерсон, — требуют маленьких жертв».

Итак, если вы хотите располагать к себе людей, правило 3гласит:

ПОМНИТЕ, ЧТО ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА ЗВУК ЕГО ИМЕНИ ЯВЛЯЕТСЯ САМЫМСЛАДКИМ И САМЫМ ВАЖНЫМ ЗВУКОМ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ РЕЧИ.

Недавно меня пригласили на партию в бридж. Я в бридж неиграю. И среди приглашенных оказалась одна белокурая леди, которая также неиграла в бридж. Узнав, что я некогда был управляющим у Лоуэлла Томаса, многопутешествовал по Европе, помогая ему в подготовке иллюстрированных путевыхрассказов, издававшихся им тогда, она сказала: «Мистер Карнеги, расскажите мне,пожалуйста, обо всех чудесных местах, которые вы воспели, о всехдостопримечательностях, которые вы там видели».

Мы расположились на диване и она сообщила, что недавно с мужемвернулась из поездки по Африке.

«Африка! — воскликнул я. Как интересно! Я всегда мечталувидеть Африку, но ни разу там не был, не считая 24 стоянок в Алжире. Скажите,а вам удалось побывать там, где водятся крупные звери? Да! Какая удача! Язавидую вам. Расскажите же мне об Африке».

Это продолжалось добрых 45 минут. Она больше ни разу неспросила меня о том, где я был и что видел. Она уже не жаждала услышать от менярассказа о моих путешествиях. Все что ей нужно — заинтересованный слушатель,перед которым она могла бы покрасоваться и рассказать о том, где она побывала.

Необычна ли такая манера поведения? Отнюдь нет. Многие людиведут себя так же. Например, недавно на обеде, который давал Нью-йоркскийкнигоиздатель Гринберг, я познакомился с одним известным ботаником. До этогомне никогда не приходилось беседовать с ботаниками, и я нашел его интереснымчеловеком.

Я сидел на краешке стула и буквально с раскрытым ртомслушал, пока он рассказывал о гашише и Лютере Бербанке, о домашних оранжереях,даже о простой картошке он сообщил удивительный факт. У меня самого быламаленькая домашняя оранжерея, и он был так любезен, что объяснил мне, какразрешить некоторые возникшие у меня трудности в уходе за цветами.