– Непривычная обстановка, – серьезно говорит Кьер.

– Непривычная обстановка и то, что все случилось так внезапно… у меня не было времени приготовиться. Если бы у меня хотя бы было время придумать план на экстренный случай…

Экстренный план против боязни темноты. Уже в который раз я звучу глупо. Подозрительно кошусь на Кьера, но его серьезное выражение лица никуда не делось.

– Я справлюсь, – решительно повторяю я. – Только покажи мне еще раз щиток с предохранителями.

Внимательно слушаю, пока Кьер подробно поясняет, что я должна буду сделать, если когда-нибудь опять выбьет пробки.

– Давай поднимемся наверх в гостиную, – говорит он наконец. – Тебя же до сих пор трясет.

Один только звук его шагов позади меня успокаивает.

– Подождешь немного? – прошу я его, после того как мы приходим в гостиную. Затем бегу наверх на кухню, чтобы там достать из шкафа фонарик.

Когда я спускаюсь, Кьер сидит на диване. Подумав, облокачиваюсь на письменный стол, чтобы не пришлось бороться с искушением прижаться к нему в попытке забыть обо всем на свете, а прежде всего – о темноте.

– Можешь завтра на всякий случай привезти для него запасные батарейки?

– Конечно.

– И, наверно, второй фонарик. – Его я положу рядом с кроватью. И мне все равно, что, когда мне доставят багаж, у меня будет три фонарика. Лишний никогда не повредит.

– Ладно.

– Извини.

Кьер изумленно уставился на меня:

– За что?

– Ну… за все. Что я так… сорвалась. Что заставила тебя вернуться. Ты уже был далеко от острова?

– Я даже еще до лодки не дошел. Эй, там на улице темно, я тоже обратил на это внимание, – добавляет он. – Я не настолько тороплюсь, чтобы рисковать свернуть себе шею. Конечно, кроме как… – Он расплывается в улыбке, и я догадываюсь, что он сейчас скажет. – Конечно, кроме как нестись обратно, как сумасшедший, потому что по телефону казалось, что у кое-кого только что случился инфаркт.

– Очень похожие ощущения, – тихо отвечаю я, и мне жаль, что после моих слов улыбка Кьера исчезает.

– И давно так?

– Уже… довольно давно.

– Ты пыталась что-то с этим сделать? Вылечить или типа того?

– Нет.

– Почему нет? Мне кажется, стоило.

Что мне на это сказать? Что моя мама явно придерживалась мнения, что лечение излишне в случае такой детской фобии? После того как, вообще-то, сама позаботилась о том, что я, скорее всего, всю свою жизнь буду страдать от этого проклятого страха? А бабушка с дедушкой? Мне кажется, они просто верили, что панические атаки когда-нибудь прекратятся сами по себе. Какой бы ни была причина, но они не отправляли меня к врачу, а лишь следили, чтобы вокруг меня всегда горел свет. И я никогда не задавалась этим вопросом. Я просто поступаю точно так же.

– Мне остаться сегодня с тобой на ночь?

Я удивленно застыла.

– Я могу поспать на диване.

Какое-то мгновение я смотрю на длинные ноги Кьера, потом перевожу глаза на двухместный диванчик.

Кьер проследил за моим взглядом.

– На одну ночь вполне сгодится, – комментирует он, и я чувствую облегчение от того, что его улыбка вернулась. Однако, несмотря на то что до сих пор о большем и не мечтала, сейчас я покачала головой.

– Нет. Нет, это очень мило с твоей стороны, но… я не хочу сдаваться, понимаешь? Да и не можешь же ты каждый раз тут ночевать?

Кьер медленно кивнул.

– Я справлюсь, – заверяю я его и себя саму заодно, и теперь моя улыбка выходит уже не такой вымученной, как до этого.

– Ладно. – Он встает и берет свою куртку, которую кинул в нишу перед окном. – Если передумаешь, просто позвони мне. Не важно, во сколько.

Я благодарно киваю. Но не думаю, что это случится.

На секунду замешкавшись, он стоит передо мной, как будто не зная, как со мной попрощаться, а затем его ладонь оказывается у меня на затылке, и он быстро притягивает меня к себе: моя голова прислоняется к его плечу.

– До завтра, – тихо произносит он мне на ухо.

И, прежде чем я могла бы отреагировать на его близость, прежде чем успеваю замереть или прильнуть к нему, Кьер меня отпускает. Он скрывается на лестнице, а я, как и прежде, прислушиваюсь к его шагам, пока не слышу, как в самом низу закрывается входная дверь.

Выпрямляю спину и отлепляюсь от стола.

Сначала экстренный план.

Потом – список дел. И между пунктами «придумать новые идеи» и «разослать письма в редакции» и напишу большими буквами: «побороть эту дерьмовую боязнь темноты».

✦ ✦ ✦

Оставаться в движении. По опыту знаю, что это чаще всего помогает не дать страху перед новым приступом паники меня поглотить. Так сказать, страху перед страхом.

Прежде всего я – с фонариком в заднем кармане брюк – задергиваю все шторы, чтобы не приходилось постоянно таращиться на черноту ночи. После этого отношу свой чемоданчик в спальню и выгружаю вещи, которые должны там лежать. Носки и нижнее белье вместе с новыми джинсами пока просто складываю на стуле. Их я сперва должна постирать, прежде чем начну носить.

Моя пижама состоит из леггинсов и футболки, и я поскорее их натягиваю. Мобильник и фонарик кладу рядом с компьютером на прикроватную тумбочку. К этому времени температура в комнате достаточно прогрелась, чтобы можно было ходить без куртки, только пол еще такой холодный, что я надеваю лишнюю пару носков.

Также я купила в торговом центре бутылку джина и две бутылки тоника, которые пока ставлю перед ящиком для белья в спальне. Завтра отнесу их на кухню, а на сегодня хватит с меня лестниц.

Кровать под покрывалом заправлена белой простыней, и постельное белье не выглядит так, словно на нем кто-то уже спал. Потому, немного подумав, я решаю, что можно зря не перестилать все заново.

С косметичкой в одной руке и фонариком в другой отправляюсь в соседнюю ванную комнату. Знаю, что для парочки метров это чересчур, но в настоящий момент я лучше буду вести себя смешно, чем отважусь на риск оказаться в ванной без света и без окон, если вдруг опять выбьет пробки. Я ведь понятия не имею, как часто тут такое происходит.

В самой маленькой комнате на маяке теперь царит приятное тепло, и, после того как почистила зубы, я заползаю в постель. Устраиваюсь под одеялом и тянусь за ноутбуком, решив смотреть кино до тех пор, пока глаза не начнут слипаться.

Полтора фильма спустя я уже клюю носом, но при любом стуке, любом шелесте или непривычном треске раз за разом вздрагиваю.

В какой-то момент меня посещает идея. Она настолько же странная, как и моя постыдная фобия, но я же тут одна, никто меня не видит, так какая разница?