– Это я!

Дверь открылась, она вошла в подъезд.

«Эх, узнать бы, на какой она этаж едет!» И, словно в ответна ее мысли, дверь открылась, и оттуда вышел молодой парень с догом на поводке.Маня, ничуть не испугавшись пса, просочилась в подъезд. Она кинулась к лифтам иувидела, что грузовой лифт сломан, а пассажирский как раз остановился натринадцатом этаже.

Ехать наверх вряд ли стоит, пока лифт спустится да сноваподнимется, Маргарита уже исчезнет. «Но я и так неплохо поработала, простомолодчина. Совершенно ясно, что Наташа скрывается здесь. Ну и прекрасно! Атеперь надо будет все продумать, чтобы не наломать дров. Теоретическипреступник или преступница, узнав, что им или ею интересуются совсем неведомыелюди, должен занервничать, засуетиться и сделать какие-то неверные шаги,которые и помогут его или ее разоблачить. А сейчас надо смываться. ЧтобыМаргарита спокойно вернулась на работу. Кстати, неплохо бы узнать, где она самаживет. Или это и есть ее квартира? Надо обратиться в справочное бюро. Если онаживет именно здесь, то номер квартиры не проблема!» И, поздравив себя сграндиозным успехом, Маня побежала к метро. Но вдруг остановилась, словноспоткнувшись обо что-то. Черт, а что, если она спугнула Наташу? Что, если тавозьмет и сменит квартиру? Девочка заметалась. Может, стоит остаться ипоследить за подъездом? Но она ведь не знает Наташу в лицо! Если, конечно, онивыйдут вместе с Маргаритой, то… Нет, если Маргарита ее не заметила, то такаяопытная и проницательная преступница, как Наташа, засечет девочку в мгновениеока! «Успокойся, Маня, успокойся! – уговаривала она сама себя. – Тыдолжна, ты просто обязана взять себя в руки и рассуждать как нормальныйчеловек. Ну посуди сама: Наташа бросится в бега, только если сочтет мой визит кМаргарите провокацией. Но ведь я предупредила Маргариту об опасности, почему жеменя надо бояться? Пусть боится Витасика, а я запросто могу оказаться и на еестороне. Правда, непонятно, откуда такая взялась. Девчонка, можно сказать,пигалица… – пыталась Маня рассуждать, как рассуждала бы и, наверное,рассуждает Наташа, а ноги сами несли ее назад, к дому, к подъезду, гдескрывалась Маргарита. – Ой, а вдруг они смотрят в окно? Нет, стринадцатого этажа лица не разглядишь, а в синей куртке Маргарита и вовсе меняне признает».

И все-таки Маня, приняв независимый вид, направилась ксоседнему подъезду и затаилась за стоящим возле него большим джипом. Но вотнаконец она увидела Маргариту. Ты вышла одна и уже не торопилась. «Ну и пустьсебе идет», – решила Маня. Она вдруг вспомнила, что у Наташи есть все-такиодна особая примета – родинка над верхней губой. Правда, отсюда ее неразглядишь, да и вообще… Нет, если бы Наташа решила сбежать отсюда, она бы ужесбежала, и скорее всего вместе с Маргаритой. Вдвоем-то удобнее. По крайней мересейчас Мане казалось, что вдвоем вообще все лучше делать, в том числе и следитьза преступниками и их приспешниками. Конечно, странно, что такая преступница,как Наташа, которая мгновенно раскусила Леху, возможно, взорвала машинуВитасика и бог знает что еще сделала, полагается на такую неумеху, какМаргарита. До чего же легко она купилась на Манины предостережения и мигомпривела ее к преступнице. Счастье их, что это не милиционеры и не бандиты, авсего-навсего двенадцатилетняя девчонка. Правда, девчонка не простая, а, можносказать, талантливая, но все-таки… С одной стороны, Маня гордилась собой, но сдругой… Что делать-то теперь с этой гордостью? Конечно, будь она твердо уверенав том, что Наташа никуда отсюда не слиняет, она бы пошла прямиком к Гошке исказала ему: «Мой любимый! Я для тебя узнала все!» Ну, положим, «мой любимый»она бы не сказала даже под угрозой смертной казни, но все остальное – запросто!Нет, пока надо помалкивать…

В таких рассуждениях Маня проторчала у соседнего подъездабольше часа. Но никто, даже отдаленно напоминавший Наташу, из подъезда невышел. Тогда Маня решилась. Она дождалась, когда к подъезду подошла женщина ссумкой, из которой торчали куриные лапы, и бросилась туда. Вместе с женщинойвошла в подъезд и решительно направилась к лифту. Женщина с курами поднялась напятый этаж, а Маня, разумеется, на тринадцатый. И уткнулась в крашенную серойкраской железную дверь, по обеим сторонам которой имелось по три звонка. «Ага,значит, тут шесть квартир», – сообразила Маня. Напротив железной дверирасполагалась стеклянная, двустворчатая, она вела к мусоропроводу, а за нею ещеодна, на балкон. Маня вышла на балкон и поняла, что он служит переходом клестнице. Из-за железной двери вдруг послышался громкий собачий лай. Манятотчас же присела на корточки. Не нужно, чтобы кто-то ее тут увидел. Но затоона отлично видела все, что происходит на площадке. Железная дверь открылась,но, вопреки ожиданиям, собака не появилась, она продолжала лаять, видимо, усебя в квартире, а на площадку вышла молодая женщина в джинсах и краснойфутболке, с мешком мусора в руках. Маня сразу заметила родинку над верхнейгубой. Она! Девочка пригнулась низко-низко и, лишь услыхав, как повернулсязамок в железной двери, позволила себе распрямиться. Никаких сомнений – этоНаташа! Все! Надо уносить ноги! Маня сбежала по лестнице на двенадцатый этаж ивызвала лифт. Сердце у нее отчаянно билось. Как-никак она глядела в лицоматерой преступнице и при этом была совершенно одна. Но, похоже, Наташа никудасбегать не собирается. И не слишком-то напугана. Иначе попросила бы Маргаритувынести мусор, чтобы лишний раз не выходить из квартиры. Что ж, это к лучшему.И Маня сломя голову понеслась к метро, чрезвычайно довольная собой.

А вот у Гошки с Лехой и девчонок день не задался. С утра онинапрасно три часа прождали Виталия Антоновича, но он так и не появился.

– Мы его наверняка упустили, – сокрушенно сказалаКсюша. – Проворонили как последние идиоты.

– Я же говорил – надо встать пораньше, – ворчалЛеха.

– Но мы и так ни свет ни заря из дому вышли, –сказала Саша, – хорошо еще, что мама опять на съемки уехала, а то и вовсебы не вырваться.

– Да вообще-то это все фигня, – заметил вдругГошка. – Какое наше собачье дело, чем, как и с кем занимается этот тип. Вконце концов, пусть гуляет. Рано или поздно его поймают. Так не все ли намравно – рано или поздно?

– Но мы же знаем, что он преступник! – воскликнулаКсюша.

– Ну и фиг с ним, а я замерз!

– Гошка, я тебя не узнаю! – закричала Ксюша.

– Я, может, сам себя не узнаю! Ну и что с того? Вы какхотите, а я иду домой.

Ксюша внимательно посмотрела на Гошку.

– Кажется, ты заболел. Саш, посмотри, у него, по-моему,температура.

– Да ничего подобного! – отмахнулся Гошка. –Просто мне все надоело.

Но Саша протянула руку и пощупала Гошкин лоб.

– Да, конечно, у тебя температура! Идемте, его надоуложить и дать аспирин.

– Гошка, у тебя есть аспирин? – поинтересоваласьКсюша.

– Наверное, есть, – вяло отозвался Гошка. Он дажене отреагировал на Сашино прикосновение. Ему и впрямь было худо.