– Аделин! – его негромкий голос вновь напомнил ей ночную встречу, и девушка вздрогнула, плотнее стягивая на плечах углы огромной кашмирской шали.

– Ваше Величество!

Принцесса попыталась сделать реверанс, но мужчина перехватил ее, стиснул запястья:

– Неужели я так изменился за эти три дня проведенные в храме?

Аделин осмелилась поднять глаза, снова сдаваясь в плен его невозможным глазам:

– Вы выглядите очень усталым, Ваше Величество! – ее дрожащая рука, позабыв условности и приличия поднялась вверх, коснулась виска мужчины, погладила щеку, обвела упрямо сжатую челюсть.

– Я скучал, – Хирото понял все и оценил жест доверия.

Не отрывая взора от лица девушки, он прижался к нежной ладони лицом, потом поцеловал теплую ямку в самом центре и перешел к запястью.

В этот момент принцесса позабыла все – и то, что их могут увидеть, и присутствие жениха, и даже вдолбленную с малолетства «женскую гордость». Она приникла к мужчине, обвивая его всем телом, и откровенно подставила губы, просящие поцелуя. Хирото в свою очередь не стал медлить. Убедившись, что к нему не равнодушны, он припал к источнику своих мучений и пил, пил дыхание Аделин, сминая руками ее наряд, стремясь прижать девушку к себе как можно крепче.

Оторвались друг от друга они не скоро, ведь среди роз обнаружилась очень кстати подвернувшаяся скамейка. Но теперь, после минуты страсти, настало время разговора. Молодой король обнял принцессу глядя куда-то в сторону цветущих глициний проговорил:

– Я не могу без тебя жить, Аделин, прошу тебя, стань моей женой.

– Хирото, ты знаешь, я связана словом с другим мужчиной, – запинаясь ответила девушка, опасаясь, что король предложит решить этот вопрос дуэлью и простым «несчастным случаем в горах». Поэтому она сложила руки в жесте мольбы и попросила: – Позволь мне поговорить с графом, и попросить у него отмены помолвки. Я бы не хотела обидеть этого человека, он очень много сделал для меня и даже спас жизнь.

– Мне будет тяжело ждать твоего решения, – Хирото провел кончиком носа по щеке Аделин, вдыхая ее аромат, – но я все понимаю. Клянусь честью, я не причиню вреда твоему жениху…

Тут внезапно раздался треск кустов, и на маленький пятачок, перед скамьей вышел граф Варвик. Он изящно поклонился Хирото и принцессе, внимательно посмотрел на их переплетенные руки и попросил:

– Ваше Величество, вы дозволите мне коротко переговорить с Ее Высочеством?

Хирото медленно кивнул и попросил:

– Не отходите далеко, граф, мои люди могут вас неправильно понять.

Лорд лишь коротко поклонился в ответ. Он успел изучить обычаи уртансокго двора и понимал, что король не ходит без охраны даже на свидание к своей будущей невесте.

Аделин встала, нервно стискивая концы шали, и отошла с бывшим женихом к зарослям бегоний.

– Ваше Высочество, – взгляд графа был грустным и светлым, – я слышал большую часть вашего разговора. – Девушка смутилась и покраснела, и мужчина тотчас почтительно взял ее за руку: – Прошу вас, не смущайтесь! Я знаю, что между нами не было глубоких чувств. И вы и я воспринимали нашу помолвку как часть нашего служения Короне, но я вижу, что вам повезло. Вы любите и любимы. Я отпускаю вас, и, если вам угодно, сам доложу вашему отцу о нашем разрыве.

У Аделин выступили на глазах слезы:

– Вы невероятно разумный и благородный человек, граф! Я буду гордится знакомством с вами! Думаю, вам достаточно будет передать письмо моему отцу, и если вы вдруг впадете в немилость, и захотите переменить климат, вам всегда будут рады в Уртане!

Варвик еще раз поклонился, почтительно поцеловал руку своей повелительницы и добавил:

– Если позволит моя госпожа, я хотел бы уехать как можно скорее!

– Я напишу отцу сразу, как вернусь в свои покои, – пообещала Аделин, легко касаясь руки своего верного рыцаря, на прощание.

Черные глаза Хирото смягчились, когда она повернулась и пошла к нему, оставляя Варвика в одиночестве среди ярких осенних цветов. Король встал со скамьи, распахнул тяжелый темный плащ и принял принцессу, словно птичку в свои объятия.

Граф постоял еще минуту, впитывая в себя яркий осенний день, счастливое выражение лица принцессы и вкус горечи в чистом горном воздухе. Затем он ушел из сада королевы-бабушки, торопясь собрать свои вещи и покинуть королевские сады до наступления заката.

Король и принцесса тоже смотрели ему вслед, а потом повернулись друг к другу и скрепили свою помолвку еще одним сладким поцелуем. Увы, оба понимали, что настало время расстаться. Как ни хотелось им провести вдвоем еще какое-то время, прогулка по саду и так подозрительно затянулась. Со вздохом влюбленные разомкнули объятия, и Хирото проводил Аделин до поворота дорожки, откуда открывался вид на веранду дворца.

Принцесса чинно вернулась к своим дамам, выслушала их удивление скорому уходу графа и отдала распоряжение возвращаться:

– Прошу меня простить, королева-бабушка, но мне необходимо срочно отписать отцу.

Старушка лукаво улыбнулась и чинно ответила:

– Конечно, Ваше Высочество, не буду вас задерживать, почтительные дети всегда радуют родительское сердце.

В тот же день граф Варвик уехал, тепло простившись со всеми, увозя в седельной сумке письмо, запечатанное личной печатью принцессы. Свитские провожали его, немного недоумевая, ведь празднования и развлечения в королевских садах должны были растянуться на целую неделю!

Вечер Аделин провела вместе со свитой, а ночью в спальню принцессы вновь проник легчайший сквознячок. Девушка приподнялась, позволяя тонкой ткани пеньюара обрисовать ее тело и тут же скромно потупилась, пряча заалевшие щеки. Черная тень скользнула к ложу, накрывая собой девушку, облаченную в белый шелк. Слова были не нужны. Куда важнее в эти минуты были тесные объятия, жаркие поцелуи и едва слышные стоны удовольствия.

О, и король и принцесса понимали, что едва прозвучит объявление помолвки, как их разлучат до самой свадьбы и не позволят видеться даже украдкой, поэтому спешили отхлебнуть из пенного кубка страсти столько радости, чтобы хватило на бесконечные примерки, поздравления, церемонии и пиры. Поцелуй – словно глоток воздуха! Объятие, как возможность прожить еще один день!

Холодная осенняя ночь обступила дворцы королевского сада. Где-то у зеркальных прудов веселились гости, играла музыка, толпились любопытные слуги, а здесь в уютном полумраке согретой теплом жаровни спальни двое творили любовь, смешивая страсть и нежность.

Аделин знала о том, чем занимаются в постели мужчина и женщина. Гоффрейлина по просьбе матери когда-то подробно рассказала ей все и даже показала рисунки в книге любовных стихов. Еще больше она знала о брачных обычаях и требованиях к невинности невесты, но в эту ночь она распахнула шелковый пеньюар и сложила свой пояс к ногам Хирото, позволяя ему самому сделать выбор.