сильно за полночь. Весна была уже в самом разгаре, вокруг буйствовало цветение всего и вся. Согласно календарю скоро она должна была кончиться, и наступит полноправное четырёхмесячное лето. День становился длиннее, вечер наступал с каждым днём всё позже и позже. Чтобы на всё хватало времени, они встречались на поляне засветло, разводили костёр. Птичка много объяснял, учил её правильно свистеть и подавать сигналы хлопками, показывал, какой травой лучше всего кормить, а взамен получал свой ужин, полный карман сахара и историю. Когда темнело, они проводили подмену коней и возвращались на поляну уже ради практики. Птичка не переставал её дразнить за слишком восторженное состояние от процесса приручения архи, но Ира ничего не могла с собой поделать. Когда рыжий подходил на расстояние вытянутой руки, её переполняло чувство безмерной радости. Он уже не шарахался от неё, спокойно принимал еду, давал почесать морду. С нетерпением и страхом ждала она того момента, когда сможет сесть ему на спину.

Косящие в разные стороны, но при этом блестящие, как от первой влюблённости, глаза скрывать было трудно. Однако помня договорённость с Птичкой, она держала язык за зубами и никому не поведала о причинах своего состояния. Труднее всего было общаться с пастухами. Они ну никак не могли не обратить внимания, что из праздного гуляки она вдруг превратилась в человека, за которым табун ходит как приклеенный — днём она училась применять полученные знания.

Табун был единым организмом со своей иерархией. Надо было чётко знать, как общаться с каждым из архи, чтобы не вызвать недовольство вожака или жеребцов, которые, защищая свои интересы, могли броситься на человека. Раньше, когда её разбирало желание приласкать животных, её постоянно сопровождал кто-то из пастухов и тщательно следил, чтобы она не лезла к кому не следует. Теперь они разводили руками, видя, как она постепенно находит общий язык с самыми строгими[23] архи. Не стоило удивляться тому, что подобные новости быстро дошли до хозяина. Как-то днём он зашёл посмотреть на всё собственными глазами, а после пригласил на разговор.

— Ирина, как ты это делаешь? — в лоб спросил он, стоило ей зайти в комнату. Она не стала строить из себя дурочку, прекрасно понимая, о чём он спрашивает.

— Дэкин. Я не мочь сказать.

— Почему?

— Я как это… не мочь. Дэкин, я не делать плохо… я…

— Да, вижу, что не делаешь, но я никогда не видел подобного и хочу знать, что происходит!

Ира впервые видела его в таком настроении, он готов был трясти её за шиворот. Архи были для Дэкина делом всей жизни. Любимым делом. И в конце концов, он владеет этим табуном. Он не выпустит её отсюда, пока не получит адекватного ответа, который она, к сожалению, ещё не может ему дать, не нарушив данное Птичке слово.

Жуя губу в раздумьях, она присела на кресло.

— Дэкин, я не делать плохо. Вы много делать я. Я хотеть дать вам… вещь… праздник…

— Подарок?

— Да! Подарок я ты. Найти делать подарок. Но я надо дни. Не делать плохо! Любить архи! Не хотеть говорить. Рано. Мой подарок Дэкин. Я уйти искать колдовать, дать Дэкин подарок и сказать всё.

— Если я правильно понял, ты хочешь что-то дать мне? Это связано с моими архи? Тебе нужно время?

— Да! Я не делать плохо!

— Да понял я…

Ира видела, как тяжело даётся Дэкину решение, он близко к сердцу принимал всё то, что касалось его животных. Трудно сказать, что именно перевесило чашу весов в пользу её просьбы, но в итоге он сказал:

— Ладно. Но слушайся конюхов. А то на днях довела Румуна до икоты, когда полезла к Синей Пятке. Он же даже на своих бросается!

— Синий Пятка есть хороший архи. Он я не трогать. Хотеть Дэкин видеть он глаза? Дэкин не бояться, Румун не бояться, все не бояться. Я показать: Синий Пятка Ира не трогать.

— Покажешь! Ещё как покажешь! Ладно. Значит, договорились? Но я жду рассказа! Не уедешь, пока не объяснишь, что ты сделала с моими архи, что они к тебе так липнут! Поняла? Ну и умница. И ещё… у меня к тебе дело есть. Помнишь это?

Он достал небольшой мешок и выложил на стол несколько шкурок. Ира моментально признала тех зверушек, которые попались к ней в силки, когда она путешествовала по лесу. Сейчас шкурки были выделаны и представляли собой готовый материал для шитья или изготовления поделок.

— Я помнить! Ловить эти звери.

— Это твоё. Возвращаю.

— Спасибо, Дэкин! Я думать, потеряться они. Дэкин, мочь спрашивать? Я не знать эти звери. Эти, — она указала на шкурки, — много деньги? Мало деньги?

Дэкин почесал в затылке.

— Вот эти, — он указал на коричневые шкурки, — в принципе не очень дорогие… Обычные. А вот этот можно хорошо продать. Белый хусса — редкий зверь. А зачем тебе? Тебе нужны деньги? Ты можешь попросить у меня. Чего-то не хватает?

— Дэкин, моя дом женщина есть деньги. Сама купить. Сама продать. Дэкин дать много, я плохо чувствовать не мочь купить сама. Без деньги моя сумка. Я хотеть продать один это и быть деньги. Не просить. Дэкин много-много дать я. Я плохо быть, не мочь сама и мало дать ты.

— Ты вольна поступать с твоими вещами как вздумается. Только… помощь нужна, чтобы посчитать?

Ира набрала в грудь воздуха для ответа. Ей потребовалось тщательно оглядеться вокруг, чтобы понять, что с запретом на счёт среди женщин всё обстояло не так плохо, как она думала после предупреждений Лэтте-ри. Да, женщины не читали и не писали, но вот счётом на элементарном уровне владели. Во всяком случае, Цыран прекрасно справлялась с обязанностями хозяйки там, где надо было присматривать за работой ключников[24]. Скорее, тут не поощрялась женская тяга к более глубоким знаниям — всё в рамках необходимого для выполнения бытовых обязанностей. Например, та же Кесса владела счётом едва ли в пределах первых двух десятков. Именно поэтому в открытую говорить о своих способностях она всё ещё опасалась.

— Мне нужен помощь. Не считать. Я уметь считать. Мне нужен помощь, я не… Я не знать, сколько стоить эта вещь. Дорого? Мало? Я не хотеть я… слово не знать.

— Я понял. Ты не хочешь, чтобы тебя обманули торговцы, потому что не знаешь цены? Хитта проводит тебя на ярмарку и поможет. Он хорошо умеет торговаться. Ирина, а ты хорошо считаешь?

— Ну… как Цыран, да. Как Цыран, — ответила она.

«Если опустить тот факт, что хозяйка