Симпсон подождал, пока она бегала выключать воду. Кизиянервничала — видно, в Чикаго ей было нелегко. Но полезно. Сомнений быть неможет. Она вела себя смело, взяла-таки интервью и лишь по случайности осталасьнеузнанной. Теперь Кизия сможет делать столько интервью, сколько захочет. ИДжонс был явно доволен ее работой. Он, кажется, сказал, что они проговориличетыре часа. Кизия была, без сомнения, на высоте: говорил Лукас о «миссМиллер», значит, он не имеет представления, кто она на самом деле. Нет никакихповодов для волнений.

— Вы не утонули? — спросил он, когда Кизия сновавзяла трубку.

— Нет. — Она устало рассмеялась. — Даже незнаю, Джек, простите, что собиралась на вас наброситься, но мне действительнострашно проделывать подобные штуки рядом с Нью-Йорком.

— Но ведь интервью прошло удачно.

— Да, очень. Как думаете, без этого моратория и правдане обойтись или Лукасу Джонсу понадобилось привлечь побольше внимания к своему«звездному» турне?

— Думаю, он дело говорит. Это обозначит еще одну сферуего деятельности и придаст материалу значимость. Атмосферу создаст, на худойконец. Конечно, смотрите сами, но мне кажется, хуже не будет. Я знаю, чего выбоитесь, но посудите сами, в Чикаго все было в порядке, а вы — вы для негоК.-С. Миллер, и только.

— Кейт. — Она улыбнулась.

— Что?

— Ничего. Так, вспомнила. Может быть, вы и правы. Когданачало? Он сказал?

— Нет. Он вылетает из Чикаго завтра утром. Оназадумалась на минуту, потом кивнула, говоря в трубку:

— О'кей, решено. Только на скоростном поезде, такбезопаснее. А вечером успею вернуться.

— Отлично. Сами позвоните Джонсу или мнепозвонить? — Он хотел знать ответ.

— Зачем? Чтобы успеть найти другого биографа?

— Ну, Кизия, не стоит язвить. — Симпсон хмыкнулнеожиданно для самого себя. — Он, кажется, хотел встретить вас ваэропорту.

— К черту!

— Что? — Симпсон опешил. Меньше всего он ожидал отКизии Сен-Мартин подобных выражений. Безусловно, он и сам позволял себекое-что, но все же был несколько старомоден.

— Прошу прощения. Я сама позвоню. Будет лучшевстретиться с ним на месте, не в аэропорту.

— Разумно. Подыскать вам жилье? Если остановитесь вотеле, счет пошлем в редакцию, а заодно и билет на самолет пусть оплачивают.

— Не надо. Я вернусь домой, А та квартира в Чикагопросто шикарная. Если ее привести в порядок, получится неплохое жилище.

— Когда-то было неплохое… Было когда-то. Рад, что вампонравилось. Хорошие были времена… — Он задумался на мгновение, но вскоре опятьзаговорил по-деловому: — Значит, завтра ночью вернетесь?

— Если пронесет.

Ей вдруг захотелось навсегда вернуться в Сохо, к Марку. Вотбыла жизнь! А сегодня придется идти на прием в «Эль Марокко» с Уитом. ХантерФорбиш и Джулиана Ватсон-Смит объявляли о своей помолвке. Будто и так никто не знал.Двое самых скучных, самых богатых людей в городе. К несчастью, Хантерприходился Кизии троюродным братом. Вечер ничего хорошего не предвещал, однорадовало: «Эль Марокко» — забавное место. Она не была там с прошлого лета.

Но эти бессловесные уроды не просто решили объявить опомолвке, они придумали тему для приема: черное и белое. Как здорово было бытогда же показаться с Джорджем, ее партнером по танцам в Сохо. Черное и белое…Или попросить этого Лукаса сопровождать ее — его черные волосы и ее белая кожа…Придет же такое в голову! Да, тогда лавины сплетен хватило бы газетам на год.Нет, ей, видно, придется остановиться на Уитни. Хотя с Люком было быинтереснее. Он наверняка смутил бы всех и сразил наповал. Кизия рассмеялась вголос и залезла в ванну. Она решила позвонить ему, когда оденется, сказать, чтовстретится с ним завтра в Вашингтоне. Но сначала надо одеться, это отнимет уймувремени. Она уже давно решила, в чем пойдет на прием. Кремовое платье,отделанное кружевом, лежало на кровати. Сильно декольтированное, умереннороскошное, с черной муаровой накидкой. Новое колье и серьги, которые она купилана прошлое Рождество. Гарнитур из оникса в сочетании с благородными камнями —есть и бриллианты. Лет в двадцать восемь она перестала ждать, что, кто-то подаритей подобные вещи. И стала покупать сама.

— Лукаса Джонса, пожалуйста. — Она подождала,когда его позовут к телефону. Голос у нее был сонный. — Люк? Ки…Кейт. — Она чуть не сказала «Кизия».

— Не знал, что вы заикаетесь. Оба рассмеялись.

— Просто я тороплюсь. Мне звонил Джек Сим-пеон. Яприеду завтра и напишу про мораторий. Почему вы утром не сказали о своихпланах?

— Не пришло в голову, пока вы не уехали. — Онулыбался. — Я подумал, что выйдет неплохая концовка для материала. Хотите,я встречу вас в аэропорту?

— Нет, спасибо. Было бы здорово. Но лучше скажите, гдевсе будет проходить, — там и встретимся.

Она записала под диктовку адрес, стоя перед зеркалом вкремовом с кружевом платье и черной муаровой накидке, в изящных шелковыхтуфлях, в маминых бриллиантовых браслетах, по одному на руке. Ей вдруг сталосмешно.

— Что смешного?

— Так, ничего особенного. Посмотрела на себя в зеркало.

— И что так рассмешило, мисс Миллер? — Он оченьудивился.

— Странный у меня вид.

— Вы меня заинтриговали. Теряюсь в догадках — вы имеетев виду, наверное, пижонские кожаные ботинки с плеткой или усыпанныйбриллиантами пеньюар.

— Что-то среднее. Увидимся завтра, Люк.

Когда она положила трубку, продолжая смеяться, раздалсязвонок в дверь — приехал Уитни, свежий, элегантный, как всегда. Ему-то ничегоне стоило одеться в черно-белое: пиджак да одна из тех рубашек, которые ончетыре раза в год заказывает в Париже.

— Где ты была весь день? Восхитительновыглядишь! — Они обменялись обычными сдержанными поцелуями. Не выпуская еерук из своих, он спросил: — Новое? Не помню это платье.

— В общем, да. Я не часто его надеваю. Весь деньпроторчала с Эдвардом. Он оформлял мое новое завещание. — Они улыбнулисьдруг другу, и она взяла сумочку.

Ложь, ложь, ложь… Раньше — такого не было. Но она поняла,идя по коридору, что дальше будет еще хуже. Врать Уиту, Марку, Люку… «Может,поэтому вы и стали писать, скажите честно, Кейт? Чтобы развлечься?» Онавспомнила вопрос Лукаса и нахмурила брови. Он не обвинял — он спрашивал. Но кчерту все! Не забавы ради она взялась за перо. Это настоящее.

Но насколько настоящее — вот вопрос. Если приходитсяприкрываться ложью.

— Готова, дорогая?

Уит ждал ее внизу. Она остановилась рядом, замерев намгновение, глядя на Уита, но… видя перед собой глаза Люка, слыша его голос.