– Вы совершали преступления? – удивленно повела бровью женщина.

– Если бы я был на месте Аникеева. А у него, поверьте, руки по локоть в крови. Мне про него столько рассказали…

– Вам не нужно быть на месте Аникеева, – перебила его Стельмах. – Вы будете полезны на своем, если ответите на ряд вопросов…

– Знаете, боль до сих пор меня не отпустила, в груди все горит. Может, это из-за того, что вы рядом. И раны болят, и дух захватывает, потому и горит все… Но я не отказываюсь выслушать ваши вопросы. И даже готов во всем признаться.

– В чем именно вы готовы признаться?

– В том, что вы мне очень нравитесь. Как женщина. И как следователь тоже.

– Обойдемся без комплиментов, – недовольным и строгим тоном произнесла Марина.

– Да, но больше мне не в чем сознаваться. В остальном я перед вами чист… Кстати, мои помыслы перед вами тоже совершенно чисты. Вы же не думаете, что я набиваюсь к вам в любовники после того, что произошло? Мне кажется, вы очень любили Мишу…

Марина пропустила его реплику мимо ушей.

– Скажите, Олег Андреевич, почему Аникеев хотел вас убить?

– Я мог бы вам соврать, мог бы сказать, что я застукал его в постели с Калерией. И хотя это недалеко от истины, я этого не скажу. Потому что не могу вам врать!

– Что значит «недалеко от истины»?

– Я нашел его в шкафу в спальной. Калерия делала вид, что спала, а он прятался в шкафу. Возможно, между ними что-то было. Возможно, она помогла ему проникнуть в дом…

– Нет, следствием установлено, что преступник проник в дом через балкон. В балконных дверях обнаружены радиальные вырезы, которые позволили их открыть…

– Ну, может быть. Но факт остается фактом, Калерия лежала в постели, а Вайс находился в шкафу рядом с ее постелью. С нашей постелью.

– Почему Аникеев хотел вас убить?

– Отвечу прямо. Не знаю, с какой дурости, но Аникеев решил, что это я убил его друга Цимбала.

– Это, конечно же, не так?

– Нет, конечно! Да, у меня был конфликт с Цимбалом. Этот бандитский выродок надругался над моей Калерией… Честно вам скажу, я собирался ему отомстить. Но пока я собирался, кто-то меня опередил.

– Как это произошло?

– Не знаю. Слышал, правда, что Цимбала застрелил снайпер. Но я-то не снайпер и никогда им не был. В армии служил в танковых войсках, а в милиции вы знаете, какое оружие…

– Я хотела бы знать, как Цимбал надругался над Калерией.

– Это личное. И я бы не хотел об этом говорить, – с трагическим видом вздохнул Фарадей.

– Я слышала, что вы содержите кафе «Пигаль» на улице Свердлова.

– Я содержу?! Нет, я его не содержал. Просто там работала Калерия, поэтому я иногда и бывал в кафе…

– Кем она работала?

– Скажем так, старшей официанткой.

– И какие блюда подавала?

– Горячие. Очень горячие. Но сама не подавалась. Пока не появился Цимбал… Да, кафе это не простое, с эротическим уклоном. Но я имел к нему весьма опосредованное отношение.

– Но ведь имели.

– Умоляю вас, Марина Германовна, не надо делать из меня чудовище. Поверьте, я совсем не такой! Калерия вам это подтвердит. Если, конечно, вы сможете ее найти и если она будет живой… Бедная женщина, мне даже страшно подумать, что с ней могли сделать эти звери.

– Эти звери не пытались выйти на вас? Не пытались шантажировать Калерией?

– Нет. Они думают, что я такая же тварь, как и они. Думают, что, если Калерия меня предала, мне она больше не нужна. А она мне нужна. И я ее прощу. Ведь Аникеев заставил ее предать меня. Под страхом смерти заставил… Я знаю, этот парень умеет обольщать, может прикинуться невинной овечкой. Но на самом деле это волк, очень опасный волк. И мой вам совет, держите с ним ухо востро. Парень он видный, не попадитесь на его удочку. Ему-то все равно, что вы, Марина, трагически потеряли любимого человека… Кстати, ходят слухи, что Мишина убил Вайс…

– Да, говорят, – с грустью в голосе произнесла Марина, – но это к делу не относится.

– Я бы сказал, это мешает делу. Следователь должен быть беспристрастен к подследственному, иначе он будет не объективен.

– Спасибо за прописную истину. Я обязательно это учту. И обещаю вам, что на чары Аникеева не поддамся. На это у меня иммунитет.

– Вам видней… Мне кажется, что лекарство действует: меня клонит в сон. Давайте оформим опознание, пока я не заснул, – снова изобразил беспомощную улыбку Фарадей.

Он действительно чувствовал себя паршиво, но при этом был полон желания действовать. Он должен переиграть Вайса, и эта женщина ему в том поможет. Хотя, конечно, не стоит забывать и о других способах воздействия. Вайс хоть и в тюрьме, но по-прежнему опасен, и сегодняшний случай – наглядное тому подтверждение.

Грин заметно сдал. Похудел, осунулся, и взгляд стал какой-то пришибленный, и это при том, что он бодрился, хорохорился.

Вайс встретился с ним в прогулочном дворике. Пришлось заплатить ментам, чтобы по расписанию их камеры выходили на прогулку в одно и то же время. Финансовый канал действовал пока что безотказно, хотя все могло закончиться в любой момент. Высокопоставленные покровители Фарадея все видят, все замечают, делают выводы и могут принять меры.

– Ну вот и свиделись, брат! – Вайс подал ему руку, они приобнялись, как водится в таких случаях.

– Да надо было увидеться, – как-то вымученно улыбнулся Грин. И опасливо оглянулся, словно боялся, что их заметят надзиратели.

Вот уж чего не стоило бояться, так этого… Не нравилось Вайсу поведение друга. Что-то не то с Грином. Может, менты его сломали?

– Хреновы наши дела, брат, – сказал Вайс.

– Знаю, со всех сторон обложили… Тебе мокруху шьют, мне – наркоту…

– Ты же никогда не баловался дурью.

– Ты что, шутишь? Ясно же, что менты подбросили…

– Я видел, как тебя повязали. Не было там понятых. И адвокат у тебя вроде бы толковый, почему не может тебя вытащить?

Адвокаты работали неважно, но все-таки задержанные в облавах пацаны мало-помалу выходили на свободу. Правда, при этом они растворялись на просторах города, даже не пытаясь влиться в струю. Но это уже другой вопрос, хотя, судя по всему, из одной серии с тем, который он собирался сейчас выяснить.

– Да как-то не получается у него. Может, поменять на другого? – не глядя Вайсу в глаза, пожал плечами Грин.

– Так в чем же дело? Время-то идет. И дело на месте стоит. Тебе на волю выходить надо, братву собирать, охрану обратно выставить. А то барыги нас уже забывать начали, как бы на другую охрану не переключились…