Он прочел:

– «Gelsemini Radix, желтый жасмин. Составные части:алкалоиды gelseminine С22Н26N2O3, сильный яд, действующий на манер кониина;gelsemine C12H14NO2, действующий как стрихнин; gelsemic acid и так далее.Сильный депрессант, действующий на центральную нервную систему. В итогепарализует двигательные нервные окончания, в больших дозах вызываетголовокружение и мышечную слабость. Может наступить смерть в результате параличадыхательных центров».

Вы понимаете, Гастингс? Я подозревал это с самого начала,когда Джепп заметил что-то насчет живого человека, которого сунули бы в огонь.Потом я осознал, что сожгли уже мертвого человека.

– Но зачем? Какой в этом смысл?

– Друг мой, если вы выстрелите в человека или ударите егоножом, когда он уже умер, или даже просто стукнете его по голове, следствиебыстро установит, что повреждения нанесены после смерти. Но если головачеловека превратилась в уголь, никто просто не станет искать других причинсмерти, и решат, что человек, чудом избежавший отравления за обедом, едва либудет отравлен позже. Так кто же лжет, спрашиваем мы снова. Я решил, что АЛингу следует верить…

– Что?! – вскрикнул я.

– Вы удивлены, Гастингс? А Линг знает о существованииБольшой Четверки, это слишком очевидно, и также очевидно, что до того моментаон никак не связывал эту банду с убийством своего хозяина. Если бы китаец былубийцей, его лицо не утратило бы привычного выражения, ведь он был бы готов квопросу. Поэтому я решил, что А Линг говорит правду, и сосредоточил своевнимание на Джеральде Пэйнтере. Мне казалось, что Номер Четвертый мог бы слегкостью играть роль племянника.

– Что?! – снова воскликнул я. – Номер Четвертый?

– Нет, Гастингс, он не Номер Четвертый. Как только япрочитал в этой книге о желтом жасмине, я увидел правду. На самом-то деле онасама бросается в глаза.

– Как обычно, – холодно заметил я, – в мои глаза онапочему-то не бросается.

– Потому что вы не пользуетесь своими маленькими серымиклеточками. У кого была возможность отравить карри?

– У А Линга, конечно. Больше ни у кого.

– Ни у кого? А как насчет врача?

– Но это было бы после того.

– Разумеется, после. В том карри, который был приготовлендля мистера Пэйнтера, не содержалось ни крошки опиума, но, поскольку врачпробудил в старом джентльмене подозрения, Пэйнтер не дотронулся до соуса ипередал его доктору для исследования – что и входило в план Квентина. ДокторКвентин явился, забрал карри и сделал мистеру Пэйнтеру инъекцию – сердечногосредства, как он утверждает, однако на самом деле это был желтый жасмин всмертельной дозе. Когда яд начал действовать, он ушел, предварительно открывокно. Затем ночью он вернулся – через окно – и сунул мистера Пэйнтера в огонь.Он не обратил внимания на газету, упавшую на пол и прикрытую телом старогоджентльмена. Пэйнтер знал, каким ядом его отравили, и приложил все усилия ктому, чтобы обвинить в своей смерти Большую Четверку. Для Квентина не составилотруда насыпать порошок опиума в переданный ему карри, а уж потом передать его влабораторию на исследование. Он изложил нам собственную версию его беседы состарым джентльменом и как бы случайно упомянул об инъекции сердечного средства– на случай, если кто-то заметит на коже убитого след укола. Так что поначалувозникли две версии: несчастный случай и возможное отравление карри А Лингом.

– Но доктор Квентин не может ведь быть Номером Четвертым?

– Полагаю, может. Можно не сомневаться в том, что настоящийдоктор Квентин сейчас находится где-нибудь за границей. Номер Четвертый простостал им на небольшое время. С доктором Болито он договорился в письмах, так чтопроблем не возникло.

В эту минуту в нашу гостиную ворвался инспектор Джепп,красный как рак.

– Вы его схватили? – тревожно спросил Пуаро.

Джепп покачал головой, переводя дыхание.

– Доктор Болито сегодня утром вернулся из отпуска – еговызвали телеграммой. Никто, правда, не знает, кто эту телеграмму отправил. Атот человек удрал еще ночью. Но мы его поймаем.

Пуаро печально покачал головой.

– Думаю, не поймаете, – сказал он и рассеянно начертилвилкой на столе большую четверку.

Мы с Пуаро частенько обедали в одном маленьком ресторанчикев Сохо. И однажды вечером мы заметили за соседним столом одного нашего друга.Это был не кто иной, как инспектор Джепп, и, поскольку за нашим столом имелосьсвободное место, он присоединился к нам. Мы уже довольно давно его не видели.

– Вы совсем не заходили к нам в последнее время, – сказалПуаро с легкой укоризной в голосе. – Ни разу с тех пор, как мы занимались деломЖелтого Жасмина, а это было почти месяц назад.

– Я был на севере… потому и не заходил. Как ваши дела?Большая Четверка все еще сильна, а?

Пуаро погрозил ему пальцем:

– А! Вы насмехаетесь надо мной… но Большая Четверкасуществует, да.

– О, я и не сомневаюсь в этом, только они не представляютсобой пуп Вселенной, как вы это видите.

– Друг мой, вы сильно заблуждаетесь. Эта самая БольшаяЧетверка – это величайшая сила зла в мире на сегодняшний день. К чему онистремятся, никто не знает, но подобной преступной организации никогда несуществовало. Сильнейший мозг Китая стоит во главе ее, и в ее составе – некийамериканский миллионер и некая французская ученая дама, а что касаетсячетвертого…

Джепп перебил его:

– Я знаю… знаю. Вы на этом совсем свихнулись. Это становитсявашей небольшой манией, мсье Пуаро. Давайте для разнообразия поговорим очем-нибудь еще. Вы интересуетесь шахматами?

– Я играю, да.

– Вы знаете о вчерашнем происшествии? Матч между двумяигроками с мировым именем, и один из них умирает во время игры!

– Да, мне попадалось упоминание об этом в газетах. Однимучастником встречи был доктор Саваронов, русский чемпион; вторым – тем, чтоскончался от сердечной недостаточности, – блестящий молодой американец ГилморУилсон.

– Совершенно верно. Саваронов несколько лет назад обыгралРубинштейна и стал русским чемпионом. Об Уилсоне говорили, что он станет вторымКапабланкой.

– Весьма любопытное происшествие, – пробормотал Пуаро. –Если я не ошибаюсь, вы как-то заинтересованы в этом случае?

Джепп смущенно засмеялся.