– Вы угадали, мсье Пуаро. Я озадачен. Уилсон был здоров какбык – никаких признаков сердечной болезни. Его смерть совершенно необъяснима.

– Вы подозреваете, что доктор Саваронов просто устранил его?– воскликнул я.

– Едва ли, – сухо ответил Джепп. – Я не думаю, что дажерусский стал бы убивать другого человека лишь для того, чтобы не оказатьсяпобежденным в шахматной игре… Да и вообще, насколько я сумел разобраться, тутвовсе не может быть речи о чем-то в этом роде. О докторе говорят, что он оченьсильный игрок, его даже называют вторым Ласкером.

Пуаро задумчиво кивнул.

– Так какие у вас идеи? – спросил он. – Почему Уилсон былотравлен? Ведь вы, конечно, предполагаете отравление?

– Само собой. Сердечная недостаточность означает, что вашесердце вдруг перестает биться, – и так оно и было. Именно это заявил врач в тотмомент, но затем в разговоре намекнул нам, что не слишком удовлетворен такимобъяснением.

– Когда состоится вскрытие?

– Сегодня вечером. Смерть Уилсона была слишком внезапной. Онвыглядел совершенно нормально и как раз собрался сделать ход – и вдруг упалзамертво!

– Существует слишком мало ядов, действующих подобнымобразом, – возразил Пуаро.

– Я знаю. Надеюсь, вскрытие поможет нам разобраться. Нопочему кому-то захотелось убрать Гилмора Уилсона, вот что мне хотелось бызнать! Он был совершенно безобидным и скромным молодым парнем. Он только чтоприбыл из Штатов и явно не мог иметь врагов в этой части мира.

– Это выглядит просто невероятным, – проворчал я.

– Ничуть, – с улыбкой сказал Пуаро. – Я вижу, Джепп ужевыстроил свою теорию.

– Да, мсье Пуаро. Я не верю, что яд предназначался дляУилсона… он предназначался для другого человека.

– Для Саваронова?

– Да. Саваронов сильно пострадал от большевиков во времяэтой их революции. Сообщали даже, что он убит. На самом же деле он бежал и втечение трех лет испытывал невообразимые страдания в самых диких районахСибири. От пережитого он стал совершенно другим человеком, к тому же он оченьболен. Его друзья и знакомые заявили, что с трудом узнали его. Волосы у негосовершенно белые, он редко выходит из дома, живет один, с племянницей СонейДавиловой и русским слугой. Он снимает квартиру неподалеку от Вестминстера.Возможно, он до сих пор считает, что за ним следят. И он очень неохотносогласился на участие в матче. Несколько раз отказывался, и лишь когда газетыподняли шум вокруг его «неспортивного поведения», решился играть. Гилмор Уилсоннесколько раз бросал ему вызов с упрямством истинного янки и в итоге добилсясвоего. И теперь я спрашиваю вас, мсье Пуаро, почему Саваронов не хотел играть?Да потому, что не хотел привлекать к себе внимание. Не хотел, чтобы кто-товышел на его след. Таково мое предположение – Гилмор Уилсон пострадал поошибке.

– А есть ли кто-нибудь такой, кто лично выигрывает от смертиСаваронова?

– Ну, его племянница, наверное. Он недавно получил огромноесостояние. Наследство от мадам Господжевой, чей муж был сахарным воротилой пристаром режиме. Полагаю, они были когда-то близки, она упорно отказываласьверить слухам о его смерти и завещания не изменила.

– Где проходил матч?

– В квартире Саваронова. Он инвалид, как я вам уже говорил.

– Много людей присутствовало?

– По меньшей мере дюжина… или даже больше.

Пуаро выразительно поморщился:

– Мой бедный Джепп, ваша задача нелегка.

– Если я буду точно знать, что Уилсон отравлен, я смогу еерешить.

– А не приходило ли вам в голову, что если подлинной жертвойявляется Саваронов, то убийца может повторить попытку?

– Конечно, приходило. Двое моих людей находятся в квартиреСаваронова.

– Они пригодятся, если кто-нибудь явится с бомбой подмышкой, – сухо заметил Пуаро.

– А вы заинтересовались, мсье Пуаро, – сказал Джепп,подмигивая. – Хотите поехать в морг и взглянуть на тело Уилсона, пока врачи незанялись им? Кто знает, может быть, его галстучная булавка окажется сидящейкосо и это даст вам ключ к разгадке тайны?

– Мой дорогой Джепп, в течение всего обеда у меня простопальцы чешутся, так хочется мне поправить булавку в вашем собственном галстуке.Вы позволите, да? О! Вот так гораздо приятнее для глаз. Да, пожалуй, съездим вморг.

Я видел, что внимание Пуаро полностью поглощено этой новойпроблемой. А поскольку он уже давным-давно не проявлял интереса к каким-либопроисшествиям, я порадовался тому, что он снова вернулся в обычное состояние.

Что касается меня самого, я испытывал глубокое сожаление,глядя на неподвижное тело и искаженное лицо незадачливого молодого американца,нашедшего смерть столь странным образом. Пуаро внимательно исследовал труп. Нона нем не было никаких отметин, кроме крошечного шрама на левой руке.

– Врач сказал, это ожог, а не порез, – пояснил Джепп.

Внимание Пуаро обратилось к содержимому карманов погибшего –констебль разложил все на столе специально для нас. Но там было совсем немноговещей: носовой платок, ключи, записная книжка, заполненная заметками, нескольконезначительных писем. Но один предмет, стоявший особняком, вызвал у Пуарогорячий интерес.

– Шахматная фигурка! – воскликнул он. – Белый слон! Он тожебыл в кармане?

– Нет, фигура была зажата в ладони. Нам пришлосьпотрудиться, чтобы высвободить слона из пальцев умершего. Нужно будет послевернуть фигурку доктору Саваронову. Она из его прекрасного набора – резнаякость!

– Позвольте мне возвратить фигуру. Это объяснит мой визит кнему.

– Ага! – воскликнул Джепп. – Так вы хотите заняться этимслучаем?

– Не скрою, хочу. Вы весьма ловко возбудили мое любопытство.

– Это замечательно. Выведет вас из задумчивости. Я вижу,капитан Гастингс тоже доволен.

– Вполне, – рассмеялся я.

Пуаро повернулся к трупу спиной.

– Вы ничего не можете сказать мне еще о… о нем? – спросилон.

– Вряд ли, – ответил Джепп.

– И даже не скажете, что он был левшой?

– Да вы чародей, мсье Пуаро! Как вы узнали? Он действительнобыл левшой. Но это не имеет никакого отношения к делу!

– Безусловно, не имеет, – поспешил согласиться Пуаро, видя,что Джепп слегка раздражен. – Это просто маленькая шутка, ничего более. Видители, мне нравится подшучивать над вами.