держателя, окунул в чернильницу и на чистом листе написал несколько строк. Всё-таки одно дело пробы у себя и совсем иное подгонка по месту. Удовлетворенный результатом протянул монарху, который склонив голову наблюдал за моими манипуляциями, кивнул приглашающе, мол: "Попробуйте".

Александр I бережно взял получившуюся перьевую ручку, с интересом покрутил разглядывая со всех сторон, хмыкнул одобрительно, окунул в чернильницу, написал пару предложений: - Жестковато, Николай Петрович, - посетовал. - Но зато не цепляется и бумагу не царапает... Ааа, так тут, на кончике, шарик! Ловко, ловко, - он удивленно покачал головой.

- Жестковато по сравнению с гусиным пером, Государь. То да, - развёл я руками: - Зато никогда чинить не придётся. Ну, а коли новая писчая принадлежность пришлась Вам по вкусу, то позвольте, Ваше Императорское Величество, запечатлеть Вас за работой с оным на светописец. Сие станет замечательнейшей рекламой новому продукту Русско-Американской компании. Вот такие, золотые, мы назвали "Император" и продавать станем за солидные деньги только очень состоятельным людям. А стальные, которые вскоре появятся, надеемся сделать достаточно дешевыми и доступными простолюдинам.

Царь усмехнулся: _ Поражаюсь, Николай Петрович, Вашим талантам: Вы и воин весьма храбрый, и изобретатель плодовитый, и негоциант хваткий. Давайте Ваш светописец, куда ж деваться, - притворно вздохнул самодержец, - чай я и сам как-никак пайщик РАК.

Я позвал истомившегося в приемной светописателя.

Ближе к обеду прибыли с ответом Анфилатовы. Мы расселись в кабинете за традиционным самоваром, старший выпил первую чашку, прогудел: - Ну ты и задал мне задачку, Николай Петрович, - мы с ним вчера договорились перейти на "ты", поручкались - с нарочитым недовольством в Голосе произнёс он. Но чувствовалась, что ему приятно. Отец с сыном то и дело переглядывались. Прокоп смущённо теребил краешек скатерти. Из чего я сделал Вывод, что у них состоялся нелёгкий разговор. И, по-видимому, сын орешек не менее твёрдый, нежели батюшка.

- Ну что же, - развёл я руками, делая вид, что не понимаю о чём идёт речь: - Наш удел Купеческий такой, Ксенофонт Алексеевич, трудные задачки друг дружке ставить да решать.

- Да, Прав ты, Николай Петрович. Ну, ежели коротко, то: мы согласны. - Он опять переглянулся с сыном, тот кивнул, - только с условием.

- Это каким же? - откинулся я на спинку стула, переводя взгляд с отца на сына.

- Вчерась ты нам диво дивное показал, так вот Прокопка настаивает, чтобы и на наши корабли такие поставить. Да токма ему бы на все суда сразу, - он посмотрел укоризненно на сына, - а я так думаю, что сначала, для пробы штуки на три. - И он взглянул на меня испытующе.

Я задумался: этот-то мотор, новейшего для сего времени образца, с запасом для модернизации, пока нет возможности сделать трубки для перегрева пара, но тем не менее когда-то это удастся, а посадочные места уже предусмотрены. Тем не менее двухсторонний, с золотником. Расчитаный на то, чтобы всего лишь поменять эксцентрик и можно производить отсечку перегретого пара для увеличения мощности и сбережения топлива. Не скоро ещё дойдут до этого умы здешних инженеров. И тем не менее самый простой, какой я мог вспомнить и то едва-едва осилили. Как вспомню, дрожь пробирает, как с ним намучались, а тут три сразу...

Тогда отправлялись с наскоро обученной ротой на сражение близ города Пултуска, но едва-едва поспели под Прейсиш-Эйлау. Ещё тогда я сдуру, не посчитав накупил лома чугуна и попросил по моим чертежам на Литейном заводе, будущем Путиловском, отлить заготовки цилиндров с приливами для золотниковых коробок - самые простейшие. Но не расчитав, с дуру лома накупил столько что к моему возвращению Мужики нафигачили 27 цилиндров. Им то что, соорудили формы, самый длительный процесс, а потом лей да лей. Вот теперь они пылились в амбаре русско-американской компании. Один-то мы кое-как обработали: мало отлить, Надо же внутреннюю поверхность до зеркального блеска довести, а ни инструментов, ни мастеров столь большого диаметра обрабатывать нет. Ну да, стволы пушек растачивают, но ядрами и без полировки превосходно стреляется. Рассверлить рассверлили, а вот до блеска уж доводили вручную. С поршнем тоже помаялись. Да, теперь- то двигатель худо-бедно работает, есть что показать... Хотя на Сестрорецком оружейном после пароврата-локомобиля и руководство, и мастеровые относятся приязненно, а первый опыт уже есть... Эх, была-ни-была! Тем не менее на краю сознания у меня появилась Мысль о Тульском оружейном заводе, что конкретно вспомнить не мог, но был уверен, что нащупал решение задачи. Кивнул:

- Ну что ж, Ксенофонт Алексеевич, Прокоп Ксенофонтович, ваше условие законное. Единственное, что вот прямо сейчас я не готов. Да и плавать сейчас...

- А зачем плавать, - откликнулся Анфилатов-старший, - мы сюда посуху прибыли, всего-то неделя дороги. Они громоздкие?

- Да сами двигатели не шибко, а вот котлы к ним - не увезете вы...

- Ну так мастеровых своих Возьмите, там поставим. А котлы потом на "Юноне" подвезёте, как потеплеет.

- А что, это хорошая идея! - я уважительно поглядел на Анфилатова - насколько быстро он выкручивается, молодец!

На том и ударили по рукам.

Южнее весело журчат ручьи, как-никак третья декада марта. А здесь, на севере, снег всё так же крепко цепляется за землю, как иной помещик за крепостных. Но если поутру подмораживает и сани скрипят по-зимнему, то к обеду солнце припекает, особенно в тихих ложбинах и полозья вязнут в проседающем от тепла снегу, а под копытами лошадей нет-нет да и предательски провалится. Балагурство в караване смолкает, возчики соскакивают с козел, чтобы разгрузить сани и облегчить работу коню, сторожко идут обочь, напряженно следят за копытами и при провале немедленно останавливают воз, помогают животине выбраться. В таких местах люди идут молча, сосредоточенно следят за дорогой.

До Архангельска остался всего переход, когда трое саней, двое из которых с паровиками, внезапно сползли с пластом дороги, проходящей тут краем глубокого оврага, на самое дно. На наше счастье никто не пострадал, только средняя лошадь дико перепугалась, билась и запуталась в постромках. Однако самим нам вытащить возы с грузом оказалось не под силу.

Анфилатов огляделся и верхами послал одного из возчиков за подмогой.

Три часа спустя посланный вернулся с ватагой из двух десятков дюжих мужиков на пяти санях. Они весело приветствовали купца с наследником, а ко мне приглядывались и вели себя сторожко, хотя и учтиво поздоровались. Но когда с неизменным русским «Навались!»