операционную, чтобы сделать экстренное кесарево сечение. Возвратились они оттуда по отдельности. Маленькая девочка, которую назвали Хоуп, была слабой и вялой, когда ее забрала бригада неонатологов. Ей, как и матери, требовалось подключение к аппарату жизнеобеспечения.

Нагрузка на сердце Люси уменьшилась после появления на свет ребенка, но этого было недостаточно. У нее продолжали проявляться признаки усугубляющейся сердечной недостаточности: печень увеличилась в результате нарушения функции правой половины сердца. Сначала мы надеялись, что введение баллона (того же приспособления, которое оказало поддержку сердцу судьи) поможет. Оно облегчило сокращения левой половины сердца, однако не оказало никакого воздействия на правую половину и жидкость в легких. Следующим шагом было дать Люси новое сердце, но пока оно должно было быть металлическим.

На данный момент люди какое-то время могут жить даже вообще без сердца и без пульса: его функции на себя берут два механических насоса.

Медицина уже давно восхищается сердцем: еще в 1628 году Уильям Гарвей впервые назвал его «насос для крови». Это прекрасный насос: мягкий, реагирующий на изменение потребностей и работающий без перерывов. Проблемы с заменой его функций до сих пор не решены, хотя сегодня у нас есть маленькие механические устройства, которые можно имплантировать под кожу. Они могут годами поддерживать жизнь даже тех пациентов, у которых сердце самостоятельно почти не функционирует. Новые разработки теперь позволяют жить вообще без сердца. Чешский пожарный Якуб Галик был вторым пациентом в мире, который жил без него: функции этого органа выполняли два имплантированных механических насоса. За те шесть месяцев, что Якуб прожил с искусственным пластиковым сердцем, он даже посещал спортзал, хотя у него не было пульса.

Хотя трансплантация сердца была для Люси очевидным вариантом, осуществить ее было проблематично. Найти подходящего донора до того, как она умрет, было бы сложно. Из-за острой нехватки донорских сердец среднее время ожидания пересадки составляет около трех лет. Для Люси каждый час был на счету.

В генной инженерии произошел большой прогресс с тех пор, как в 1964 году сердце обезьяны впервые пересадили человеку. Вполне вероятно, что органы других животных (ксенотрансплантация) будут успешно пересаживаться людям уже в ближайшем будущем. Однако большинство экспертов считают, что ксенотрансплантация станет возможна только через два — пять лет и что сначала это будут пересадки почек людям от генетически модифицированных свиней.

Даже при наличии донорского сердца провести операцию при таких обстоятельствах было бы сложно. Существует ошибочное мнение, что трансплантация органа — это конец мучений пациента. Однако на трансплантации все не заканчивается. После пересадки любого органа пациент вынужден пожизненно принимать мощные лекарства против отторжения трансплантата, которые подавляют иммунную систему, могут привести к тяжелым инфекциям и даже спровоцировать развитие редких типов рака.

Надеясь, что после появления ребенка на свет сердце Люси постепенно придет в норму, мы хотели дать пациентке время на восстановление без трансплантации.

Первая операция, во время которой пациента подключили к аппарату искусственного кровообращения, состоялась в 1951 году, но пациент умер вскоре после нее. В 1953 году в Университетской больнице Томаса Джефферсона в Филадельфии 18-летняя девушка выжила после того, как ей закрыли отверстие в сердце с помощью подключения к аппарату Iron Heart. Эти аппараты, хотя и простые в теории, чрезвычайно сложны в отношении как конструирования, так и эксплуатации. Они дренируют кровь из венозного русла, обогащают ее кислородом, а затем возвращают в артерии под давлением.

Трудность заключается в том, чтобы во время этого варварского процесса не повредить нежные клетки крови и при этом не допустить образования больших кровяных сгустков. Применение разжижающих кровь препаратов необходимо сбалансировать с высоким риском кровотечения из больших трубок, введенных в кровеносные сосуды.

Со временем эти аппараты стали меньше, проще и дешевле. Теперь у нас есть портативные устройства, которые заменяют функцию сердца с помощью всего двух больших трубок, введенных через кожу в кровеносные сосуды. В этой технологии, известной как экстракорпоральная мембранная оксигенация (ЭКМО), используются центробежные насосы, которые защищают клетки крови, оксигенируя кровь с помощью поразительно тонкой мембраны с большой площадью поверхности. Размещение препаратов на внутренней поверхности трубок аппарата сокращает необходимую дозировку кроверазжижающих лекарств, снижая тем самым риск кровотечения.

После пересадки любого органа пациент вынужден пожизненно принимать лекарства против отторжения трансплантата, которые подавляют иммунную систему и могут привести к тяжелым инфекциям.

Был жаркий вторник, когда Люси впервые подключили к аппарату ЭКМО. Чтобы правильно установить трубки в вены и артерии, мы использовали ультразвук. Темно-красная кровь вскоре потекла по прозрачным трубкам аппарата; с другой стороны она выходила, уже ярко-красная и полная жизни.

Положите указательный и средний пальцы себе на шею сбоку. Почувствуйте «тук, тук, тук» вашего сердца, когда вибрации передаются вверх по аорте в сонную артерию. Мы сделали то же самое на шее Люси. Несмотря на то что аппарат ЭКМО полностью заменил функцию ее ослабшего сердца, мы ничего не почувствовали. Искусственно созданный непрерывный поток крови поступал в ее тело. Она была жива, но не имела пульса.

Уровень кислорода, которого удалось достичь после подключения аппарата ЭКМО, был достаточно высоким, и уже через два дня после кесарева сечения Люси очнулась. Вскоре после того как аппарат искусственной вентиляции легких выключили и дыхательную трубку извлекли из трахеи, Люси смогла с нами поговорить. Ей было тяжело произнести первые два слова, а нам было непросто их разобрать. Она опустила глаза и начала прощупывать рукой простыни, прикрывающие ее живот. Люси больше не была беременна. Она медленно спросила: «Мой ребенок?»

Через час после того, как Люси задала самый важный вопрос в ее жизни, она впервые увидела свою дочь. Она боролась за жизнь не так долго, как ее мама: девочка провела всего одну ночь на аппарате жизнеобеспечения в неонатальном отделении интенсивной терапии. Когда Хоуп прижалась головой к груди Люси, она не услышала сердцебиения, к которому так привыкла за девять месяцев. Ей пришлось подождать еще пять дней, прежде чем сердце Люси достаточно восстановилось, чтобы снова начать биться самостоятельно. Через пять недель Люси уже заботилась о своей дочери дома и была готова провести с ней всю жизнь.

* * *

У входа в нашу больницу есть крытая зона, наполненная магазинами, кафе, пациентами, родственниками, больничным персоналом и иногда голубями. Здесь члены семьи сообщают друг другу плохие и хорошие новости, хирурги обсуждают сложные операции, а усталые работники после ночной смены потягивают дорогой кофе, прежде чем отправиться домой. Там происходит многое.

Когда после одной особенно сложной ночной смены я шел к автоматическим дверям, я увидел знакомое лицо. Жена судьи, улыбаясь, шла