Сквозь забор валил дым и приносил с собой запах одновременно кислый и сладкий – горячего жира и тягучего теста. Стоило его только унюхать, как желудок у О-370 ссохся от пустоты. На Ферме он сегодня поел бы уже два раза.

Ласка облизала губы. Изо рта Джулепа закапала на бетон слюна.

Только на Дасти, похоже, запах никак не действовал.

– Джулеп!

Джулеп сунул нос в одну из ячеек сетки и принюхался к мусорному контейнеру с другой стороны.

– Чисто, как в источнике, – доложил он.

Дасти смерила О-370 свирепым взглядом.

– Ну, давай. Покажи нам, что ты умеешь.

О-370 оцепенел. Она что, правда надеется, что он прорвётся через этот забор?

Джулеп ехидно прыснул.

– Да что этот Олео может сделать без команды хозяина? А его тут нет!

Ласка бросила на Джулепа сердитый взгляд, а потом почти с улыбкой посмотрела на О-370, и у него в груди тихонечко заиграло тепло. Первое тепло, которое согрело его после обогревателей в клетке. Он вдохнул поглубже и потрусил к забору. Проволочная сетка забора напоминала сетку в его клетке на Ферме, только ромбы отверстий были гораздо больше, а проволока в десять раз толще. И на шурупах не висело никаких вёдер.

На О-370 напала паника. Лисы не прогоняли его лишь по одной причине: он уверял их, что может разрывать проволочные сетки. Но на такое он никак не рассчитывал.

Он зацепил проволоку боковыми зубами и укусил. Боль ударила в дёсны как молния, запульсировала в челюсти. Если он надавит зубами сильнее, они разлетятся вдребезги.

О-370 выпустил проволоку и, поджав уши, повернулся к лисам.

– Я… я не могу.

Джулеп ехидно прыснул:

– Балбес!

Ласка помесила лапами. Вид её по-прежнему излучал надежду.

За забором открылась с грохотом дверь, и оттуда – «Тяв-тяв-тяв!» – выскочил с тявканьем рыжевато-коричневый комок меха. От испуга О-370 подскочил и в один прыжок оказался позади Дасти.

Джулеп расхохотался.

– Не бойся, Олео. Вы, поди, с этим мопсом двоюродные братья.

О-370 высунулся из-за хвоста Дасти и увидел косоглазую собачонку, которая, хрипя и задыхаясь, сотрясала забор. О-370 стало неловко, что он испугался такого бестолкового существа.

Дасти вздохнула:

– Идёмте проверим мусорные контейнеры.

Лисы потрусили по проходу назад и протиснулись в узкую щель в деревянном заборе. О-370 шёл за ними, поджимая хвост. Он попытался проскочить через сломанный угол в заборе, но его голова ударилась во что-то пушистое – «Уф!» – и он больно шлёпнулся задом на бетон.

– Ты – нет, – сказала Дасти, загораживая путь.

– Иди ищи своего хозяина, – прибавил через забор Джулеп. – Он тебя, наверное, угостит.

Ласка не проронила ни слова.

Лисы пошагали прочь, а О-370, сунув голову в щель в заборе, смотрел, как они превращаются в силуэты в облаке дыма.

Город кружился перед глазами. Улицы кривились, разбегались в стороны, заводили в тупик. Они взмывали к сияющим огням и погружались во тьму. Дасти столько раз поворачивала и срезала дорогу, что теперь ему ни за что не выбраться назад. Город прожуёт его и выплюнет косточки.

О-370 задрожал.

Гудок повернул его голову к реке из машин. За сплошной стеной выхлопных газов, в доме через улицу он учуял жир – булькающий, золотисто-коричневый.

– Стойте! – крикнул он в облако дыма.

Один из силуэтов остановился.

О-370 повернулся носом на запах:

– Чем это пахнет?

Ласка вышла из дыма и принюхалась к зданию:

– Это стейк.

Джулеп тоже принюхался:

– Самая редкая добыча в Городе.

О-370 уставился на завывающую дорогу и попытался убедить самого себя, что это не самое страшное, что он видел в жизни.

Он сел прямо, стараясь унять дрожь в костях.

– Я перебегу, – сказал он, – и принесу стейк, большой, чтоб хватило всем.

И пока дерзость не успела его покинуть, он помчался к улице.

Джулеп радостно бросился догонять:

– Ух ты, вот будет круть!

УЛИЦА ПРЕДСТАЛА ПЕРЕД ним размытым пятном из полос резины и железа, перерезанными ослепительными вспышками белого и красного. Скомканный листок бумаги скатился с бордюра, закружился в воздухе от промчавшейся мимо машины и сплющился под колёсами другой.

Лисёныши забрались под синий железный ящик, который стоял у бордюра на тротуаре. Они подвернули хвосты, чтобы людская река, бурлившая позади, не заметила их.

– Не надо, Олео, – умоляла Ласка, глядя на него разноцветными глазами. – Если тебе не раздавит колесом хвост, значит, раздавит голову.

– И это ещё если повезёт, – сказал Джулеп.

О-370 посмотрел назад, туда, где в переулке виднелся неподвижный силуэт лисицы.

– Если вы меня бросите, – сказал он, – я всё равно умру.

Джулеп презрительно засмеялся.

– Не перебежит, – повернулся он к Ласке. – А то хозяин нащёлкает по носу за непослушание.

О-370 ничего не ответил. Он впился глазами в бордюр на противоположной стороне и сжимал колени от каждой проезжающей машины, готовый прыгнуть, как только появится просвет.

Но едва оказывалась свободной одна сторона дороги, по другой тут же с рёвом проносилась машина. О-370 был совершенно сбит с толку. У него никак не получалось собраться. Густой смог выедал глаза и сжимал горло.

Он вспомнил старую историю, в которой Юли прыгал через овраг. Как только Юли оказался на другой стороне, он понял, что овраг не такой уж страшный. Сама по себе улица была значительно шире оврага. И здесь было полно машин, а не змей.

О-370 собрался с духом, направив взгляд сквозь холодную суету машин прямо на дом с его обжигающим запахом стейка.

– Тебе не всё равно, когда двигать? – усмехнулся Джулеп. – Тебя всё равно расплющит…

И тут с обеих сторон дороги образовалась брешь, и О-370 рванул с бордюра.

– Ух ты! – взвизгнул от изумления Джулеп.

Машины оказались быстрее, чем предполагал О-370.

Первая заскрежетала и объехала его стороной; другая провыла над головой, оцарапав горячим животом ему уши. Он проскочил между вращающимися колёсами треть ей, потом резко остановился, заскользив лапами, когда колпачок ступицы просвистел мимо самого кончика его носа. Он прокрался на полхвоста вперёд и съёжился – это грузовик чуть не снёс ему голову. Едва грузовик проехал, О-370 скакнул вперёд, тут же скакнул прямиком назад и на волосок успел увернуться от машины, которая загромыхала справа.