Он повернул за угол и увидел по обеим сторонам два ряда дверей – их слабо освещал какой-то знак с зелёными буквами, который висел в конце коридора. Он сунул нос в щель под первой дверью и принюхался, отыскивая цветочный запах Джулепа. Воздух там был сухой и едкий. В следующей комнате пахло чем-то землистым и тошнотворным. Из третьей слышались звуки – перепуганный писк и стремительный шорох. Что-то живое. Оно учуяло его запах.

Четвёртая дверь была чуть-чуть приоткрыта. О-370 затаил дыхание и носом отворил дверь. Первым, что он увидел, оказался ряд стеклянных бутылок, аккуратно расставленных высоко на полке. Бутылки были заполнены прозрачной коричневой жидкостью, в которой плавали тела жуков и лягушек, глаз, свёрнутый в спираль кишечник и ещё много такого, что боязно называть.

Взгляд О-370 привлекла какая-то тень, которая корчилась в углу комнаты. Пушистое белое туловище извивалось и дёргалось, словно хотело завязать себя в узел. О-370 отступил на шаг, и липкие розовые глаза существа заметили его.

Гр-р-р! Бам!

О-370 кинулся бежать, но лапы поскользнулись на мыльной пене. С глухим стуком он шлёпнулся на пол и живо пополз прочь, то и дело оглядываясь: не бросится ли существо вдогонку? Он увидел знакомый рисунок переплетённой проволоки, и дыхание успокоилось. Это существо его не поймает. Оно в клетке.

О-370 принюхался. Кролик. Только вид у кролика был совсем не привычный. Перекошенное лицо. Розовые от крови глаза отекли и сузились. Из-под оттянутых назад губ торчат длинные свирепые зубы. Движения дёрганые, непредсказуемые, маленькую голову резко сводит мучительными спазмами.

Всякий раз, когда О-370 видел кроликов через проволочную сетку, они казались ему кроткими пугливыми существами, которые удирали с Фермы, только учуяв лис.

А этот кролик его не боялся.

– Гр-р-р! – Бам! – Гр-р-р! – Бам! Бам! – Кролик с липкими глазами рычал и колотил по клетке передними лапами. – Гр-р-р! – Бам! – Гр-р-р! – словно хотел до него добраться.

От кроличьего запаха сводило лицо. Дыхание у кролика было горячее и странное и немного отдавало грязной соломой под проволочными клетками. Или, может, плесенью. Или… О-370 и сам не знал чем. Нос никак не мог распознать запах. Не об этом ли говорила Ласка? Неужто на кролике проклятие?

Взгляд упал на другую белую фигуру, которая висела над клеткой. Ещё один кролик, подвешен за задние лапы. И без головы.

О-370 быстро пополз из комнаты задом наперёд и не останавливался, пока хвост не упёрся в противоположную стену коридора.

– Джулеп! – прошептал он с нарастающей тревогой.

Молчание.

Следующие две комнаты пугали ничуть не меньше, каждая по-своему. Из одной так сильно пахло собакой, что он решил даже не заходить. Другая была забита стопками полотенец и тканей и пахла матерчатой пылью. Там оказалась полка, уставленная в ряд шприцами с коричневой жидкостью – она пахла так же, как кролик, только едва заметно. В углу валялась куча перепачканного тряпья, от которого разило, точно от мяса, забытого Фермером на гриле.

Ни в одной из комнат Джулепа не было.

В конце коридора под светящимся зелёным знаком оказалась тёмная лестница. Она вела по лестнице. Стоя лапами на верхней ступеньке, О-370 вглядывался в подземелье дома. Сердце чуть не выскакивало из груди.

Ему представился силуэт Дасти, и он начал спускаться.

Ступеньки скрипели под лапами – скри-и-ип, скрп, скри-и-ип, скрп. Он спустился вниз и пригнулся на ледяном кафеле. В подвале стояла кромешная темнота, но усами он чувствовал коридоры, узкие и тесные. Воздух внизу был неподвижный. Затхлый. Трудно дышать.

Подземелье ожило шипением и воем. Звуки становились всё громче и громче и наконец переполнили собой уши О-370, утопили стук его сердца и вынудили опорожнить мочевой пузырь. В темноте скрывались живые существа, и они знали, что он тут, рядом. Он был готов поджать хвост, броситься вверх по лестнице, по коридору, через собачью дверь, мимо Ласки, прочь из этого Города без оглядки…

И вдруг перед глазами снова возникла переплетённая проволока. Эти существа тоже заперты. Они были с обеих сторон, целые дюжины, занимая стены от самого пола до самого потолка, каждое существо за своей проволочной дверью. О-370 никогда таких даже не встречал. Уши у них были короткие, а морды ещё короче. И мех странных расцветок, покрытый странными же рисунками. Одно было замотано в белое и дышало медленно и скрипуче. Другое сползло на бок, и его клочковатый мех топорщился в ячейках сетки. От третьего пахло струпьями.

Дюжины глаз смотрели на лисёныша сверху вниз. Существа говорили скрипучими бессвязными голосами.

– Ой, а это ещё кто?

– Скажи лучше, что это ещё?

– Вот загадка!

От любопытства их острые зрачки стали огромными.

– Это не загадка. Это щенок. Посмотрите на уши.

– Посмотрите на глаза! Это кот.

– Сверху покров. Моя хозяйка ходит в таком по всему городу.

От этих сверлящих глаз по всей шкуре О-370 поползли мурашки. Пришлось даже напомнить себе, что эти существа сидят взаперти и не могут ему ничего сделать.

– Как это ему удалось сбежать из клетки?

«Ведро помогло», – сказал про себя О-370. Он, конечно же, понимал, что существо говорило совсем не об этом.

– Я… я… я не местный, – забормотал он. – Я ищу друга.

Лица у существ покрылись складками и заурчали. Они, похоже, смеялись.

– Вы это слышали? Он думает, мы тут местные.

– Тут никто не местный.

– Мы здесь, потому что плохо себя вели.

– Некоторые царапали диван.

– У некоторых было слишком много котят.

– Поэтому нам удалят когти.

– Или другое.

О-370 поджал пальцы на лапах, проверяя, на месте ли когти.

Он прочистил горло:

– Да, но мой друг…

– Её Шипейшество, разумеется, дело другое, – пере било одно из существ.

И все как один они повернули носы к угловой клетке, где, укрывая лицо хвостом, лежало рыжее полосатое существо.

– Бедолага.

– Лучшие лапки на этом берегу реки.

– А как она сидит на заборе! Прелестна, словно сфинкс!

– Поначалу мы все, разумеется, её невзлюбили.

– У неё глаз ведёт себя плохо.