В ходе исследования, помимо регистрации показателей физического здоровья, ученые начали изучать социальную жизнь испытуемых. Состоите ли вы в браке? Принадлежите ли вы к какой-нибудь церкви или общественной организации? Сколько раз в месяц вы встречаетесь с членами своей семьи? С друзьями?

Новая идея о потенциальной силе отношений буквально носилась в воздухе. В основе этого нового представления находились два важных понятия: стресс и социальная поддержка. Термин «стресс», в том смысле, в каком мы употребляем его сегодня, был придуман в 1936 году Гансом Селье, эндокринологом венгерского происхождения, который много лет занимался своими новаторскими работами в Университете Макгилла в Монреале[122]. Селье подвергал лабораторных животных воздействию слепящего света, оглушительных звуков, чрезвычайно высоких и чрезвычайно низких температур – и наблюдал происходившие в их организмах изменения. По большей части воздействия, применявшиеся Гансом Селье, имели физическую природу, однако некоторые из них можно было назвать психологическими – например, в некоторых опытах у лабораторных крыс постоянно поддерживалось подавленное состояние. Селье определял стресс как ответ организма на любую потребность в изменениях. Он понял, что этот ответ может быть адаптивным, поскольку должен помогать индивиду либо справиться с опасностью, либо покинуть опасное или неблагоприятное место. Однако у подопытных животных Селье обнаружил и связанные с этим ответом патологии: например, острые язвы и отек надпочечников, а затем, если стрессовое воздействие продолжалось, у животных случались инфаркты миокарда, инсульты и другие заболевания, очень похожие на те, что мы наблюдаем у людей.

Теперь мы знаем, что при попадании в стрессовую ситуацию у всех позвоночных – рыб, птиц, пресмыкающихся, а также у людей и других млекопитающих – высвобождаются такие гормоны, как адреналин и кортикостероиды. В результате мгновенно учащается сердечный ритм и повышается уровень потребления энергии. Селье оказался прав: это древний, развившийся в ходе эволюции ответ, необходимый для спасения от хищников. Когда в современных условиях мы сталкиваемся с эквивалентной угрозой, например с приближающимся на большой скорости автомобилем, такой ответ позволяет нам быстрее отскочить в сторону. После того как опасность миновала, наш организм «отключает» сигнализацию и обмен веществ медленно возвращается к исходному уровню. В экстренных ситуациях большой стресс может спасти жизнь. В меньших дозах стресс может мотивировать нас не так драматично, но эффективно. Стресс помогает нам на отлично сдать экзамены, блестяще выступить с презентацией или прекрасно сыграть в решающем матче. Проблемы возникают, когда стресс не желает прекращаться или когда мы непрерывно, длительно, но тщетно ожидаем возникновения трудной ситуации. Именно в этих случаях мы делаемся подверженными заболеваниям. «Постоянный или повторно возникающий стресс может разрушать наше здоровье бесконечным числом способов», – пишет приматолог Роберт Сапольски, один из ведущих современных специалистов по стрессу.

Даже не обладая преимуществами наших сегодняшних знаний, Селье очень скоро задумался о том, что могут означать для людей данные его опытов, проведенных на крысах. Медицинское мышление того времени было все еще сосредоточено на инфекционных болезнях, обусловленных проникновением в организм бактерий или вирусов. Селье же предположил, что испытания и превратности жизни тоже могут сделать человека больным, а иногда и убить. Ученому не потребовалось много времени, чтобы прийти к выводу, что чаще всего источником стресса для людей являются другие люди. «Стресс в межличностных отношениях, – писал он позже, – является, вероятно, самой насущной проблемой, с которой нам приходится сталкиваться в настоящее время»[123].

Осознание потенциальной важности социальной поддержки пришло позже, в середине семидесятых. В один из таких моментов, когда просветляющая научный небосклон молния сверкает дважды, двое независимо работавших ученых, эпидемиолог Джон Кассель и психиатр Сидней Кобб, пришли к одной идее: социальные отношения играют важную роль в сохранении здоровья[124]. Однако это были всего лишь недоказанные гипотезы. Оба ученых тем не менее подозревали, что в тесных человеческих отношениях есть нечто смягчающее, производящее буферное воздействие на стрессовую реакцию. Авторы назвали эту неведомую в то время «приправу» к отношениям социальной поддержкой. Несмотря на то, что идея казалась новой, на самом деле это было «старое доброе вино, налитое в новую бутылку, – писал в связи с этим социолог Джеймс Хауз. – Явно или скрыто в художественной литературе, религии и других сферах эта идея выступала под разными наименованиями: любовь, забота, дружба, чувство общности и социальной интеграции»[125].

Когда я отвезла Дэна в госпиталь, это была социальная поддержка. Когда Стефани во время наших утренних пробежек выслушивает мои рассказы о том, как меня расстраивает упорное нежелание мальчиков вешать на место полотенца или деменция моей матери, это тоже социальная поддержка. То же самое можно сказать о готовности мужа взять на себя часть забот по хозяйству, когда я не укладываюсь в сроки сдачи книги. Концепция социальной поддержки охватывает многое. Эмоциональная поддержка позволяет нам чувствовать, что о нас заботятся. Мы пользуемся ею, когда доверяемся другим или когда нам доверяются другие, когда мы делимся с ними своими надеждами и мечтами, выражаем тревогу, говорим о наших проблемах, поощряем, побуждаем к действиям и когда такое поведение взаимно. Целенаправленная материальная поддержка более ощутима. К такой поддержке относится практическая помощь, например присмотреть за чужим ребенком, заказать кому-то еду на дом, помочь с переездом или одолжить денег. И наконец, существует информационная поддержка – совет, как вылечить гастроэнтерит, снять хороший номер в гостинице, или сообщение об открывшейся вакансии.

Первые убедительные свидетельства о том, что здоровье связано с социальными отношениями, появились вскоре после того, как возникла сама эта идея. Доказательства были представлены Лайзой Беркман, молодой аспиранткой кафедры социальной эпидемиологии Калифорнийского университета в Беркли; это одна из первых кафедр в США, где была разработана программа социальной эпидемиологии. Научные интересы Беркман касались социальной интеграции. До поступления в аспирантуру она работала по программе оказания помощи пациентам в одной клинике планирования семьи в Сан-Франциско. Ее задачей был поиск нуждающихся в помощи людей в каждой из трех больших общин города: в китайском квартале, северном прибрежном районе (итальянском квартале Сан-Франциско) и в Тендерлойне, бедном районе с рабочими общежитиями и массой бездомных. Разница между кварталами была разительной. «Было отчетливо ясно, что для некоторых общин характерна тесная интеграция и забота о людях – это были китайский и итальянский кварталы, – говорит Беркман. – Напротив, в Тендерлойне люди в социальном плане были практически изолированы друг от друга»[126]. Многие приезжали в Сан-Франциско на постоянное жительство на автобусе, с парой долларов в кармане, не имея там ни знакомых, ни друзей, ни связей. Примечательно, что эти люди отличались и хрупким здоровьем.