Слушать подобную проповедь придется еще много раз. — Только объясни всё нормально. Чем вы занимались тут вообще?

— Кай делал практику Чод, согласно наставлениям из «Смеха дакини». Суть в отсечении эгоцентрических омрачений ума, опирающихся на иллюзию самости «я».

— Тарабарщина какая-то, — скривился я. — Так практика в чем? Что делать мне?

— Уже рассказала, но ты почему-то не смог, — фыркнула Гейла. — Слабак.

— Почему-то? Тварь едва не сожрала меня!

— Так в том-то и смысл! Ты подносишь свое тело как дар. «Я вам всем должен. Голодные демоны, духи, приходите и ешьте меня!»

— Когда это им успел задолжать? — возмутился я.

— В своих прошлых жизнях. Учитывая их бесконечность, наверняка должен всем. Но в этот раз тебе повезло, а им нет. И это их милость. Они позволяют тебе проявить сострадание, щедрость, духовно очиститься, стать лучше, пройти по пути, чтобы потом помочь уже им! — с патетикой воскликнула Гейла.

Я мрачно кивнул, вдруг поняв, почему сбежал Кай. Парень вовремя слился. Решил, что снимать сливки практики должен был я. Чай мне-то нужнее. Спасибо, мой брат!

— А нельзя сострадать им менее радикально? — спросил снова я.

— Можно, конечно, но тогда будет меньше заслуг.

— Мне много не надо! — заверил я горячо. — Сама ведь сказала, что путь будет неблизкий. Сперва бы привыкнуть, с чего-то начать.

— Ах, хорошо! — неожиданно быстро согласилась она. — Возьми этот сосуд и пойдем-ка к ручью. По тропинке и прямо. Недалеко.

Я нагнулся и подобрал маленький медный кувшинчик. Но и ритуальный кинжал прихватил. Черный, трехгранный клинок в подозрительных пятнах выглядел довольно зловеще. Рукоятку увенчивала лошадиная голова какого-то свирепого демона. Не знаю, можно ли таким отбиться от духов, но меня испугал уже точно.

Свечку оставил на могильной плите, лунного света хватало, чтобы идти по тропинке. Трава и пожухлые листья в такт шагам тихо шуршали, но Гейла оставалась невидима. Иногда пространство будто бы искривлялось, показав призрачный силуэт, но разглядеть детали я уже не сумел. Вроде бы крылья и даже рога. Причем без одежды. Почему в институте так не учит никто?

Метрах в ста от ограды нашелся ручей, напомнивший темные воды зловещего Стикса. Здесь они текли медленно и бесшумно, будто стараясь не нарушать покой мертвецов. Казалось, сама ночь сгустилась над ними — деревья вокруг ручья едва пропускали лунный свет сквозь листву. Ветер тихо шелестел в кронах, и его дуновение казалось шепотом усопших, которые звали и манили к себе. В воздухе витал едва уловимый запах тлена, а из глубины ручья время от времени доносился тихий всплеск, точно кто-то или что-то поднималось со дна на поверхность.

Место определенно наполнено таинственной жутью, от которой хотелось уйти поскорей. Меня останавливал лишь долг перед Кайем. Пока он решает мои проблемы в реале, я напортачил с практикой Чод и выбесил Гейлу. А ее не хотелось бесить. Хотелось другого. Но кто я такой, чтобы мечтать о дакини? Наверняка тут какие-то и сексуальные практики есть.

— Набирай воду в кувшинчик, мысленно подноси ее местным духам, и выливай, — строго сказала она.

— И всё? — удивился я, ожидая чего-то более жуткого. Разложившихся и распухших утопцев, к примеру.

— Это непросто, если делать искренне и сосредоточенно, визуализируя в уме гневных и голодных существ. Но раз их трудно представить, то можно позвать.

— Не надо! — поспешно отказался я. — Всё и так хорошо.

Весь следующий час старательно и молча пытался вычерпать чертов ручей. Думал о многом, но всё больше о Гейле. Скорей всего, голая, потому и невидима. Понятно, что о правильном сосредоточении не могло быть и речи. Оно всё же было, но на другом.

— Может быть, хватит? — жалобно спросил я, растирая уставшую руку. — Прямо вот чувствую колоссальный груз добытых заслуг. Кстати, почему в дар подношу именно воду? Ее и так тут полно.

— Подношение воды даже лучше, чем золота, — заверила Гейла. — Поднося его, чтобы ты чувствовал?

— Что бросаю деньги на ветер, — неохотно признался ей я.

— Именно. Ты бы чувствовал жадность. А воду не жалко. Ты можешь подносить ее искренне, без негативных эмоций, тем самым укрепляя позитивные тенденции в еще эгоистичном уме. Со временем и золота уже будет не жаль.

— Ох, глубоко! — не скрывая иронии, выразил я свой восторг. — То-то чувствую себя всё лучше и лучше. Потом и золота дашь?

— А ты готов сделать следующий шаг? — подловила она.

Черт! Зря стебался. Как же стыдно чувствовать себя перед женщиной трусом! Да и чего мне бояться? Тело-то Кайя. Если быстро сожрут, больно будет недолго.

— Ну… надо так надо! А этого на просветление хватит?

— Вот и проверим. Пошли.

К той могильной плите возвращался с тоскливой обреченностью жертвы. Определенно на духовный подвиг я еще не готов. Лучше б и правда в другой уже жизни, в этой у меня прорва дел. Только зажил, на ноги встал, а после такого можно свихнуться. Если не свихнулся уже.

А кто еще ночью черпает воду? Только безумец. Неудивительно, что эта практика называется «Хохот дакини». Или «смех»? Да уже всё равно.

— Садись. Начнем с разминки, — приказала Гейла, когда мы вернулись. — Закрой глаза, представь, что тело наполнено сияющим радужным светом. Ты выдыхаешь его, очищая им мир. И глубоко вдыхаешь, втягивая в себя всю его скверну, все негативности, проклятья, болезни. Притягиваешь их, и они заполняют тебя с каждым вдохом…

— Постой! — прервал ее я. — Это ведь понарошку?

— Какой смысл в практике, если она понарошку? Заслуга-то в чем, если это всё не всерьез?

— Но я тогда сам могу заболеть!

— Конечно. В этом и дело. Как иначе облегчить страдания несчастных существ? Заслугу определяет мотив. Ты должен стать лучше, чтобы потом им помочь.

— Как, если умру?

— Все когда-то умрут. Но бонус этого мира в том, что реинкарнация в нем и очень быстра. В твоем такой трюк сложнее, но эта практика есть даже там.

— И духи, демоны есть?

— Они не так очевидны. Их проще придумать, чем где-то найти. Визуализируй и созерцай. Плод не так важен, как твой мотив. Про бодхисаттву ада знаешь ведь миф?

— Не…

— Эта легенда о человеке, который решил освободить всех от адских страданий. Для этого он совершил такие страшные