Как сквозь туман, она видела Мангуса Громовержца, громко и со вкусом матерящегося от боли, пока целители накладывали ему на поломанную конечность огромный лубок от плеча до запястья. Видела ищеек, зыркающих из каменной толщи, земля действительно поглотила их по самое горло. Они молчали, но сотни злобных взглядов в ее сторону говорили яснее любых слов.

Видела совсем юных мальчишек, чуть старше Индры, и закаленных в боях мужиков, неподвижно лежащих рядом. Сломанные крылья, окровавленные головы, неестественно вывернутые руки и ноги.

А затем услышала тихий и очень знакомый плач. И ласково-растерянное бормотание в ответ.

– Хватит, друг. Пойдем. Нам нужно думать о живых.

– Но ему не больно, Эмирхан? – всхлипывал знакомый голос. – Ему не было больно?

– Нет, Юлиан. Умер он быстро и без мучений. Пусть это хоть немного утешит тебя в часы скорби.

Илона обернулась так быстро, что закружилась голова.

У старого покосившегося дуба возле треснувшей скалы стоял на коленях Юлиан, склонив голову и вытирая слезы. И незнакомый черноволосый сокол силился увести его от тела, прикрытого длинным плащом. Из-под ткани, подбитой горностаевым мехом, торчала рука, на запястье которой сверкнул малиновый камень на цепочке.

Илона почувствовала, как земля зашаталась под ногами.

– Даррен… Дар…

– Отвернись, – быстро сказал Айрел, загораживая горестную картину. – Рик, что встал столбом?! Бери жену за руку и шагай быстрее. Проклятье, говорил же я, не надо здесь разговаривать! Зачем Илоне на это все смотреть? Она же войну только на картинках в книжке видела…

Всего десять минут назад Илона, парившая на черном драконе под облаками, готова была кричать от радости. Забыв, что после любой войны остаются не только победители и проигравшие, но и те, кто никогда больше не поднимет головы, не рассмеется в ответ на фривольную шутку товарища, не пустится в пляс с девчонками на ярмарочных гуляниях, не примерит очередной диковинный амулет. Не женится на красавице, от улыбки которой перехватывает дыхание, не народит детей, не состарится в окружении внуков и правнуков. Остаются те, кого из года в год ждут после сражений мать и отец, но больше не дождутся.

Илона брела вперед, и перед глазами все плыло от слез.

Ангел ждал на невысоком пригорке в центре долины. Рядом с ним стоял Рагнар с посеревшим от усталости и скорби лицом, опираясь на сучковатую палку со стороны перебинтованной ноги. Дышать стало чуть легче. По крайней мере, командир жив и не беспомощен.

Со стороны незваный гость смотрелся жутковато – высоченный столб пламени, в котором смутно угадывалась человеческая фигура. Но Илона ни капли не испугалась. Наоборот, внутри всколыхнулась и поднялась волна ненависти, от которой перехватило горло.

Едва они втроем с Риком и Айрелом поднялись на пригорок, как ангел заговорил, и голос его и вправду был похож на раскаты грома и одновременно – на многоголосый хор.

– Человеческая женщина! Мы требуем от тебя немедленно освободить наших детей из западни и отпустить восвояси! Вы не имели никакого права их пленять и мучить!

Лицо его менялось в пламени с мужского на женское, затем на детское и снова на мужское. У Илоны зарябило в глазах.

– Ваши дети сами замучили и сожрали больше миллиарда человек, а вы требуете просто так их отпустить? – задохнулся от возмущения Рик.

– Это было ошибкой, они не ведали, что творили, ибо были неуемны в жажде своей, – снова зазвенел хор.

– Так детенышей-то воспитывать надо, – нахмурился Айрел. – Мы дракончиков учим с самой скорлупы, чтобы не пулялись огнем, куда не попадя. Ваши же отпрыски не в первый раз приходят на Землю в поисках еды, а между своими появлениями успешно сокращают число иных разумных рас во Вселенной. Чего ж вы раньше этим не озаботились?

– А потому, что раньше никто не мог им противостоять, – процедил Рагнар. – А тут надо же, человеческая женщина смогла пленить всех оставшихся в живых нефилимов.

– Вы не можете и не смеете их удерживать, – заявил ангел, продолжая смотреть только на Илону. – Вы, люди, самые младшие дети Отца нашего всемогущего, еще недавно ползали в грязи и ели немытые корнеплоды. Не вам, нечистым, решать их судьбу. Они подвергнутся Божьему суду.

– Божий суд тысячелетия назад приговорил их к смерти, а вас – а наказанию, – напомнил Рик. – Вы же, как крысы, попрятались по норам, а когда суета утихла, вылезли наружу и продолжили пакостить. И не врите, что все было не так. Это ведь вы подогнали неразумным ящерицам инопланетный корабль с остатками могущественной расы, которую сожрали прямо на выходе? Это вы научили вчерашних рептилий пользоваться техникой и другими благами цивилизаций? Я-то все пытался понять, откуда в истории Вифании лживый душок? Уже потом сообразил. Папаши-то детей бросили, но не совсем, помогали изредка, потому что свое родное же, хоть и безмозглое совсем…

– Как ты смеешь изрыгать своим нечистым ртом мерзости в нашу сторону?! – взревел ангел, словно оркестровая духовая труба. – Я испепелю тебя на месте, чтобы другим неповадно было даже заикаться!..

Илона не успела шевельнуть рукой, призывая землю на помощь, как грянул гром, а перед глазами прокатилась яркая вспышка золотистого света. Когда она проморгалась, Рик стоял на прежнем месте, живой и невредимый, хоть и слегка ошалевший.

Зато участников встречи прибавилось на одного.

– Ты в своем репертуаре, Самсавеил, – ухмыльнулся, показывая клыки, повелитель Гаруда. – Пугаешь огнем, ведешь гневные речи и думаешь, что остались дураки хоть в каком-то из миров, что тебя боятся. Еще раз дернешься в нашу сторону – останешься без рук. Будешь крыльями райский нектар и амброзию в рот загребать.

Соколиный правитель тоже успел где-то умыться и перевести дух. Выглядел он вполне бодро, если не считать ссадины на нижней челюсти, темных кругов под глазами и пыли, что покрывала не только одежду, но и волосы. Илона невольно позавидовала ему. Умеют же сказочные герои даже в скорлупе из грязи выглядеть прекрасными витязями!

– Демон! – полыхнул живым факелом Самсавеил и отшатнулся в сторону. – Что ты наделала женщина?! Пустила на свою землю, в свой дом богопротивных созданий из людских выдумок, и проворачиваешь вместе с ними мерзкие дела!

– Ну не с вами же, пустозвонами кичливыми, ей сотрудничать, – философски заметил Гаруда. – Ваших отпрысков тоже приветили десять лет назад, а они хозяев на обеденный стол вместо еды уложили. И помнится мне, история эта не в первый раз на Земле повторяется. Я бы на ее месте вытолкал вас взашей, еще и плюнул бы вслед.

– Освободи наших детей, женщина! – многоголосо взревел ангел.

И Илона, наконец, справилась с эмоциями и заговорила.

– Назови хоть одну причину, гнида ты огненная, по которой я должна это сделать. А также придумай им оправдание, да смотри, чтобы достоверно вышло. Иначе видит Бог, в которого я все равно не очень верю, ты утопнешь в земле следом за ними. Там и сдохнете с голодухи через месяц. Или еще раньше, если я решу обрушить вам на головы парочку скал, не только в этой долине, но и по всей планете. Надоели вы мне до печенок. Тошно смотреть на вас, сволочей.