моего поля зрения, то было что-то существенно плотное, физически ощутимое. То, к чему можно прикоснуться, пусть не сразу, пусть пройдя немаленький путь, но…

У меня не было выбора, я должен был его пройти.

Пусть существует шанс, что именно он меня убьёт.

Пусть велика возможность так и не добраться до конца, застряв где-то посредине, но всё же…

В конце концов, всё слишком зависит от того, согласится ли с моими доводами та странная сила.

Быть может, именно благодаря моей настойчивости, настоянной на годах полного безмолвия, значившихся в моей биографии до того времени, благодаря сумасшедшему гению моего стремления найти себе собеседника, способного всё-таки понять слова, рвущиеся из моего горла…

В любом случае, я добрался до цели.

Однажды утром.

«Эти пропавшие люди…» — думал я. И вправду, показатели потерь, списанных Советами на освоение неисследованной планеты были слишком велики для того длинного ряда девяток в индексе. И, потом, странным образом список тех, без вести пропавших людей, продолжал внушать мне странное неверие в его подлинность. Ни единого Космонавта-исследователя, совсем немного Инженеров низшего эшелона, остальные — сплошь интеллектуальная элита, люди, несовместимые с походами в дикие дебри. Но именно там они и пропадали.

То есть отрывались от тех дел, которыми привыкли заниматься ещё дома, одевали неудобный скафандр, по инструкции носимый всеми без исключения за пределами исследованной зоны, брали в руки неизменную плазменную винтовку среднего калибра и отправлялись. Туда. Чтобы не вернуться.

Кроме некоторых, очевидно, несчастных случаев тела пропавших так и не находили. Люди пропадали в никуда. Без следа.

И вот, именно однажды, тем самым утром, мне, наконец, пришла в голову мысль, как избавиться от постоянного размышления о судьбах так называемых «жертв неизвестных опасностей, скрывающихся в дебрях джунглей неисследованной планеты». Мысль мне показалась настолько нетривиальной, что я тут же принялся собираться. Я уже достаточно стар, чтобы позволить себе действовать не раздумывая, если раскачиваться каждый раз лишний миг, то на остальное тем более времени не останется. Его так мало…

«Жертвы… а ведь следующие поколения, которые уже не будут знать планету такой, какой увидел её я, будут действительно искренне полагать, что могли быть какие-то жертвы».

К чему все эти мысли? Я, одетый в лёгкий летний костюм, захватив с собой лишь трость, без которой уже поди полгода не мог представить прогулки длинней, чем пару десятков ярдов, вышел на знакомую тропинку и побрёл, тихо продолжая про себя размышлять, точно на юг.

Люди… кругом, казалось бы, люди. Однако то одиночество, что провожало меня через весь мой Полёт, не идёт ни в какое сравнение с тем, что поджидало меня здесь, в самом его конце. Я оказался в ситуации, когда ценность моя в качестве «единицы общества» уже давно стала чисто номинальной, когда все мои старые знакомые избегали меня, не в силах понять, как я стал тем, чем я являюсь сейчас… Старшее поколение тоже мне было непонятно, да и не интересно, если вдуматься. Слишком много лет лежало между мной самим и культурой, меня породившей. Я сам стал для себя культурой. Оттого и всё остальное.

Так зачем же я продолжал настолько тяготиться этим одиночеством?!

Не могу сказать. Может, предчувствуя его конец?

А так… ветер слегка царапает непривычную к погодным аномалиям кожу на щеках. Она кажется пергаментом, готовым разорваться от любого неосторожного движения, смочи же её слезами — в единый миг, не уследишь как — нет от неё даже воспоминаний. Странная штука — судьба.

Вот они, эти Белые Стены. Много раз себя спрашивал, как я, настолько крепко полюбивший эту планету именно за ту свободу, которую она мне подарила, позволил Советам возвести вокруг «наших холмов» это воплощение уродливого самолюбования человека. Неспособного даже краем глаза взглянуть на нечто, альтернативное его бесконечному отрицанию какого бы то ни было разумного начала за пределами черепных коробок существ, именуемых «хомо сапиенс».

Ну уж… как сложилось, так и сложилось, ничего не поделаешь, люди сделали себе хуже, причём даже не в физическом плане, ценность которого то и дело ими же отрицается, но именно в духовном, в который раз обокрав самих себя, заранее запутавшись в том вопросе, до которого они, возможно, и не доросли вовсе. И, раз заблудившись, тут же решили вовсе его не поднимать.

Такова, в сущности, суть нашей цивилизации — бежать без оглядки.

Неизвестно куда.

Мои слегка шаркающие по тропинке шаги отчего-то показались мне очень занимательными. Криво-косо, из последних сил, мы идём куда-то, даже не смея протянуть вперёд руку чтобы узнать, что же там, впереди. Зачем всё это, зачем ты отправился в путь сегодня с утра, старик?

Никто не знает, даже ты сам, Пилот.

Вот уже и миновал ты последнюю грань, что отделяет «цивилизацию» от остального мира. Как всё-таки хорошо, что хотя бы у этих Белых Стен есть свой собственный секрет, постарался ты всё-таки, молодец. А Советам совершенно не обязательно об этом знать. В этом основное преимущество мелкой борьбы одного человека с системой. Та крайне редко позволяет себе такую роскошь, как подозрение искреннего желания оного человека ей противостоять. Ну, стоило этим воспользоваться…

Пригодилось.

Он меня ждал.

Как капля росы на листке, как первый луч солнца в твоей ладони. Он — такой древний. И такой ещё ребёнок. Мы с Ним говорили сутки напролёт, покуда я не почувствовал, что силы мои полностью иссякли. «Я умираю», пронеслось в голове подобно шелесту ветра. Чего жалеть, я достиг в этой жизни всего, и завершаю её в мире с собой. И откуда в кармане очутилось стило? Видимо, машинально прихватил, а бумага… она у меня всегда с собой, эта тетрадь не могла существовать отделённой от меня, по крайней мере, пока я жив.

Всё, я нацарапал, что хотел, руки слишком трясутся, не могу больше, а я ещё хотел так много всего поведать, хотя бы пару фраз из нашего с Ним диалога… ничего не вижу.

Я сумел Его слегка запутать, а раз так… У Него есть… люди. Стоит Его лишь самую малость привлечь, подтолкнуть, заинтересовать в будущем нашего общества, и оставшиеся там, за Стенами, смогут ещё прочесть, поверить в то, что я тут… измыслил? Будто приснилось…

Плохо быть таким неуверенным в силе собственного разума. Не хотелось бы так думать, да и зачем портить последние минуты.

Будем считать, что подсказка моя, сокрытая в этих строках, всплывёт как-нибудь из тёмных недр планетарных хранилищ информации… сколько-то человек перестанут быть такими, какими были до