к солидному мужчине с собачкой. – Вадик! Ты-то что молчишь?

Пожилой мужчина, не отрываясь от газеты, ответил аристократическим московским баритоном.

– Я предупреждал. Но меня Марина Карповна слушать не желает. Ты уверенна, что мы хотим оставить Бруно в Москве? – мужчина посмотрел на мопса, которого держал на руках.

– Нет, мы его за собой через полмира потащим! Мама присмотрит, я же сказала! – в голосе красавицы появились визгливые нотки.

Спор причудливого семейства, без сомнения, был интересен, но Ивану пора было переключить внимание. Он подошел к столику с девочкой-тинейджером, сел напротив нее и, не скрывая удивления, принялся ее разглядывать.

Клара заметила Ивана и, не отнимая телефон от уха, подмигнула. Мол, минутку.

– Сделаю все, что от меня зависит. Не переживайте, я все устрою.

Пока Клара заканчивала разговор, видение секретарши Филиппа Марлоу продолжало отчитывать фиолетовую мать и пожилого мужа.

– Нет, мама! «Говядинки» ему не надо. Он ест Педигри. Сколько раз повторять. Пе-ди-гри!

– А может, все-таки возьмем Бруно с собой? – пожилой муж держался стойко, не желая доверить любимца ровеснице-теще.

– Совсем в Москве очумели! Говядину собаки не едят… – хлюпала носом Марина Карповна.

Иван рассмотрел Клару. Невысокого роста, одета в короткую кожаную куртку, джинсы, на ногах сникерсы. Подростковый рюкзачок, на столе пачка легких сигарет и розовый со стразами футляр телефона. Яркий макияж, большие, но не тяжелые кольца в ушах, проколотая серебряным «гвоздиком» левая ноздря. Все это Клару не просто молодило, а практически превращали в нечто пубертатное. «Наверняка, ей без документов и бутылку пива не продадут», – подумалось Ивану.

Лишь приглядевшись, на самом деле, можно было заметить, что Клара ощутимо старше выбранного для себя образа. Никак не меньше двадцати пяти. А то и все тридцать.

– Ну что, давай знакомиться, Ваня? – прервала Клара его размышления.

И улыбнулась – так, что Ивану сразу стало понятно, что она, конечно, красивая.

Осталось выяснить, что именно кроется за этой доброжелательностью, так непохожей на все то, что было в их общении ранее.

– Не буду ходить вокруг, да около, Ванюш, – начала Клара разговор. – Есть предложение продолжить расследование дела Заплаточника.

Ивана, без сомнения, удивился. С другой стороны, а чего другого могла хотеть от него секретарь детектива? Не «виндоуз» же ей переустановить понадобилось?

Клара закурила и подробно рассказала, что происходит.

Отец самой первой жертвы, Нины Кузнецовой, Николай Сергеевич очень доверял Филиппу и платил ему за работу в течение нескольких лет. Филипп успел сказать и ему, что нашел что-то, чего ранее не было у следствия. И что, вероятно, дело сдвинется с мертвой точки. Но тут же был убит. И так как полиция снова не в силах продвинуться дальше, Кузнецов захотел, чтобы Клара нашла кого-то, кто смог бы продолжить начатое Филиппом расследование.

– Ну, ок. А я причем? – искренне не понял Иван. – Ищите, продолжайте.

Клара стряхнула пепел и ответила, глядя в сторону.

– Он хочет, чтобы и ты участвовал.

Иван удивился еще сильнее.

– Не понял, почему?

– Я ему про тебя рассказала, – ответила Клара. – И он захотел.

Иван недоверчиво смотрел на Клару, понимая, что многое в этой истории не вяжется совершенно.

– Что ты могла обо мне рассказать, если мы сейчас видимся в первый раз? – спросил он многозначительно.

Клара выдержала взгляд Черешнина, но ее доброжелательность постепенно сходила на нет, уступая место знакомому грубоватому нетерпению.

– Ок, – сказала Клара мрачно, туша сигарету. – Я расскажу как есть, чтобы ты понимал. Мне сейчас очень нужны деньги. По горло. Когда был жив Филипп, проблем не было – поступали заказы, я получала свою долю, хватало. Но теперь все. Никому из клиентов Филиппа я не нужна. Я же просто секретарша. Никто. И мне нужен кто-то, кто проводит расследование, при ком я бы могла работать, как прежде. Но из профессионалов я никого не нашла. И подумала о тебе.

– Чего? Почему? – Иван не мог поверить.

– Потому. Позвонил Николай Сергеевич, сказал, что готов платить, сколько надо, лишь бы поиски продолжались. Ну и… В общем, я ему про тебя рассказала. Как ты блестяще провел дело Брагиной. Оно же поначалу было связанно с Заплаточником…

– Я программист! – перебил ее Черешнин.

– Я сказала, что ты… тоже детектив. На которого я теперь работаю.

Иван отодвинулся от столика, чтобы встать.

– Ваня! – Клара попыталась его удержать.

– Ты понимаешь, что ты мне предлагаешь? – Черешнин был возмущен. – Обманывать отца убитой девушки, чтобы качать из него деньги? Ты… ты… – Иван завис, подбирая уместно оскорбительный эпитет.

– Я знаю, это так выглядит, – помогла ему Клара. – Но послушай! Кузнецову это надо, он места себе не находит. И все равно будет платить кому-то. А никто больше нас об этом деле все равно не знает.

– И, по-твоему, этого достаточно?

За столиком гибридного семейства псевдо-Клары страсти тоже накалялись. Марина Карповна пошла в атаку.

– Ладно бы еще жених был! – возмущалась она, несмотря на одергивания дочери. – Ему в обед сто лет, а к ужину – крышка!

– Мама! Что ты говоришь! Немедленно извинись перед Вадиком! – требовала дочь.

Сам Вадик все так же делал вид, что продолжает читать, едва не прожигая, правда, при этом взглядом газету насквозь.

– Ага! Щас! Проститутка! Мать родную на псарне прописала, за собаками ихними следить. А сами на Гоа! Еще проверить надо, есть ли на земле место такое…

– Мама!

Черешнин поднялся со стула.

– Ваня, я прошу тебя! Мне очень надо, – Клара пыталась удержать его. – Честно!

– Нет, Клара. Нет! – Иван направился в сторону выхода из «Понедельника». – И больше мне не звони. Это скотство. Мерзко! Кругом у всех на уме одни только деньги… Тьфу! Прощай!

– Вот! – прокомментировала его слова фиолетовая Марина Карповна. – Хоть один человек во всей Москве этой вашей не постеснялся правду сказать! Молодец парень! Такого не могла себе найти?

Иван покинул «Понедельник» сильно рассерженным и стремительно зашагал прочь. Какая наглость! Использовать его, чтобы качать деньги из потерявшего дочь отца!

У Черешнина зазвонил телефон, и он с радостью увидел, что это Гуляра.

Стоит ли посвящать ее в произошедшее? Разделить с кем-нибудь негодование ему, безусловно, хотелось, но… в этом случае? Впрочем, оказалось, что Гуляра сама нуждается в сочувствии и утешении. Причем, гораздо больше Ивана.

– Я не знаю, что делать, – Гуляра плакала. – Ты продавал когда-нибудь квартиру? С чего там начинать?

– Что случилось? – спросил Иван.

– Бабушке нужна операция. Срочная. А у меня же только зарплата. Да еще ее пенсия. Что тут делать…

– А много надо?

– На первый взнос набрать бы. Это сто двадцать тысяч. А дальше я что-нибудь придумаю.

– Я понял, – Иван на ходу размышлял, что можно предпринять.