на нем номером телефона, – Володя сам расскажет. Созвонись и помоги.

Если бы Гуляра Маматова на миллиард процентов не была уверена, что Шестаков не способен на что-либо с юмором в принципе, она бы решила, что ее разыгрывают. Но на всякий случай уточнила:

– Вы серьезно, Евгений Алексеевич? Это не шутка?

Шестаков поднял на Гуляру удивленные глаза, сняв все вопросы.

– По выполнению доложить, – сказал он Гуляре, игнорируя ее изумление. – Заплаточника пока оставь. Другие группы поработают – нам как раз опытных кадров добавили, пусть роют.

В первое мгновение у Гуляры просто не было слов. Мало ей сегодня было Манина. Возмущение, зародившееся где-то в районе задней стенки желудка, стремительно взлетело вверх по позвоночнику и, окатив изнутри до самой макушки, хлынуло в кабинет.

– Да вы что! Евгений Алексеевич! – Гуляра вскочила на ноги. – У нас маньяк по улицам ходит, а вы меня на бракоразводный процесс назначаете? Что за бред! Как вы можете?

В глазах Шестакова вспыхнул темный, глубокий и страшный огонь. Так с ним разговаривали редко.

– У меня красный диплом, между прочим! – повысила голос до громкого практикантка. – И только что раскрытое убийство! Я, в конце концов… Я буду писать рапорт! Вы права не имеете…

«Второй рапорт за одно утро…» – успело мелькнуть в голове Гуляры до того, как Евгений Алексеевич начал ей отвечать.

– А ну-ка молчать!!! – Шестаков рявкнул так, что сквозняком колыхнуло занавески.

Мигом от всей гуляриной смелости в кабинете не осталось ничего.

– Забыла, кто ты на самом деле? Условия начинаешь ставить? Диплом? Рапорт? Убийство? А ноги себе целовать не потребуешь?!

Шестаковским напором Гуляру накрепко прибило обратно к стулу. Любые ее слова рассыпались тут же в мелкий прах при соприкосновении с мощнейшим потоком служебных проклятий, изрыгаемых Евгением Алексеевичем. Поток лился на нее беспрерывным водопадом еще несколько минут. Наконец Шестаков начал уставать.

– Ты зачем сюда ходишь?! Дело по вкусу выбирать или выполнять приказания?!

Старший следователь уже почти спокойно взял в руку бумажку с телефоном неофициально холостого Владимира Ляшкина.

– Ты знаешь, что это за человек? Знаешь, сколько людей ему жизнью обязаны? – Шестаков положил телефон перед Гулярой. – Не могу я Володе отказать, пойми. Но не мне же этим заниматься!

Гуляра шмыгнула носом:

– Понятно – мне!..

– Тем более, он говорит, – не обращая внимания, продолжил Шестаков, – там что-то не так. Пахнет подставой. То есть нарушением закона! Иди и займись.

Гуляра поднялась со стула и обреченно взяла в руки лист с телефоном Владимира Ляшкина.

– А еще раз позволишь себе такое, – добавил Шестаков уже совершенно без эмоций, – попрощаемся навсегда.

Гуляра хоть немного и остыла после ледяного душа, устроенного шефом, но все равно пребывала в том состоянии тихого бешенства, когда «прилететь» может любому случайно попавшемуся под руку. С этим настроением она и набрала номер бабушки. Трубку долго не снимали.

– Бабуль, ну чего так долго! Опять телефон где-то оставила?

– Вы родственница? Внучка? – спросил в трубке незнакомый мужской голос и внутри у Гуляры все рухнуло. – Как быстро сможете подъехать?

Через секунду она выбежала из здания прокуратуры, и, вскочив в машину, с визгом стартанула в сторону названного врачом «скорой» адреса больницы.

«Деликатное дело» Владимира Ляшкина и связанные с ним обиды мигом отошли на тридцать девятый план.

Несчастья редко бывают деликатными.

«В этом они похожи на Шестакова с Маниным!» – подумала бы Гуляра, приди ей в голову сравнить ишемический приступ у родной бабушки с характером собственного начальства.

Глава 5

Встреча с Кларой

Иван прибыл в кафе с названием «Понедельник» несколько ранее, чем собирался.

Судя по всему, Клара еще не подошла. За столиками сидело несколько пар, девочка-подросток, олдскульно читающий газету солидный пожилой мужчина с маленькой породистой собачкой и женщина лет пятидесяти пяти, которую принять за секретаря-помощницу детектива было трудновато. Хотя Иван и не имел ни малейшего представления, как именно выглядит Клара, все же было очевидно, что вряд ли она носит каре с фиолетовым отливом и ходит на встречи с двумя «ашановскими» пакетами. Филипп, наверняка, предпочел бы работать без помощников вовсе.

Иван Черешнин вдруг осознал, что не только Клару, но и самого детектива представляет себе довольно туманно. Как героя из голливудского кино 30-х: в стильной шляпе, в костюме с раздутыми плечами, волевым подбородком и «падающей» из уголка рта сигаретой. Вероятно, и секретарша его должна была выглядеть под стать: с порочными ярко-накрашенными губами, точеной талией, на высоких каблуках и в сногсшибательной широкополой шляпе, украшенной таинственной вуалью.

«Это от того, что детектива звали Филиппом, – понял сам себя Иван, озираясь в поисках свободного места. – Как Марлоу».

И тут она вошла.

Никаких сомнений быть не могло – шляпа, талия, каблуки, губы, все было на месте. Без вуали, но с другим бонусом – в руке вошедшей дамы, обтянутой дорогой длинной перчаткой, покачивался элегантный янтарный мундштук, со вставленной в него тоненькой папиросой.

Дама остановилась на пороге и принялась всматриваться в лица посетителей – по всей видимости, ища того, с кем у нее назначена встреча.

Тонкий аромат духов, нежнейшим облаком влетевший за ней через распахнутую дверь, обогнал ее и мягкой волной ударил Ивана прямо в растерянное лицо. Вдобавок ко всему, как раз в этот момент, не пойми откуда зазвучало саксофонное соло. Яркое, лирическое, идеально подходящее ситуации.

Иван, внезапно занервничав, вскочил с высокого барного стула, на который успел усесться. Зачем-то поправил прическу и проверил взаимное расположение галстука и воротника рубашки. Черешнин приготовился сказать что-нибудь обращающее на себя внимание разыскивающей его глазами по кафе красавице-секретарше. «Как-то так я вас себе и представлял, Клара!» – что-то такое.

Попасть в очередную глупую ситуацию Черешнину помешала девочка-подросток, замеченная им по приходу. Она достала из потасканного рюкзачка телефон с играющим на нем саксофонным соло и, посмотрев на экран, выругалась весьма знакомыми интонациями.

– Черт бы тебя драл! Каждые пять минут теперь будешь названивать…

Оборвав джазовую мелодию, установленную на телефоне в качестве звонка, девочка подняла трубку и уже совершенно точно голосом Клары сказала:

– Да, Николай Сергеевич, я на месте. Все в силе, как я говорила. Я перезвоню, как только закончим.

Одновременно дама, которую Иван по ошибке принял за Клару, нашла того, к кому пришла.

– Мама! – недовольно сказала она, обращаясь к поклоннице фиолетовых оттенков жизни. – Я же говорила, жди дома!

– А шо дома? Вот, купила вам гостинцев в дорогу, – ответила мама с фрикативным «г» (которое, кстати, было заметно и у дочери).

– Мама, мы с Вадиком летим на Гоа! Ну, какие гостинцы! – воскликнула красавица и обернулась