С этого момента началось триумфальное шествие Ольги квершинам власти: ее признали как хозяйку и наследницу Белова.

Первая же встреча с Асланбеком и Мусой подтвердила правотуШмидта. Старший из партнеров, Асланбек, сразу взял быка за рога.

– Строительство было заморожено на нулевом цикле, – сказалон. – Работы там – начать и кончить. Давай предложим немцам выкупить завод, ипусть они сами с ним мудохаются.

Шмидт внимательно посмотрел на Асланбе-ка. Ход мыслей горцабыл прост, как дважды два. Сначала получить согласие Шмидта на продажу заводанемцам, заключить с ними договор, а потом просто избавиться от партнера и захапатьвсе бабки. На это люди Асланбека большие мастера. Вся проблема была в том,смогут ли они справиться со Шмидтом.

Сейчас, когда война в Чечне на время затихла, Асланбек легкомог подтянуть в Москву достаточно многочисленную боевую группу. Вопрос состояллишь в том, чтобы вооружить бойцов, но и это было лишь делом техники. Вокругбудущего нефтегиганта все туже затягивался узел интриг и противоречий.

Жители поселка Карфаген даже не предполагали, что над ихголовами собираются тучи.

В баре "У папы Карло" было людно и сильнонакурено, под потолком витали клубы дыма, понизанные лучами маленьких цветныхпрожекторов. Звучала приглушенная музыка, что-то в ритме блюза. Почти всестолики были заняты, между ним сновали с озабоченным видом официанты. Андрей Литвиненкопротиснулся к стойке и махнул бармену.

– Джин с тоником. – И положил на стойку двадцать долларов. –Не подскажешь, где мне найти Невзглядова?

Бармен не глядя смахнул купюру, упорхнувшую куда-то в нижниепределы его владений, ткнул пальцем в дальний конец стойки.

– Вот он, в кожаном пиджаке.

Сергей пригляделся к объекту. До этого он видел его толькона экране телевизора. Знаменитый репортер был не молод и не стар, плечист,обладал густой шевелюрой и громким басом. Вокруг него крутилось несколькомолодых размалеванных девчонок. На Невзглядова они смотрели с обожанием, какпростые смертные на полубога. Глаза у него действительно были удивительные:большие, голубые, как небо. Репортер умел придавать им выражение патологическойчестности, что в немалой степени способствовало его продвижению на телевидении.

Литвиненко подошел к нему сзади и фамильярно похлопал поплечу. Когда журналист обернулся, бросил ему самым дружелюбным тоном.

– Слушай, Юра, отойдем на секунду. Поговорить надо.

Журналист смерил взглядом наглого незнакомца. Было в этомвысоком молодом человеке с лицом кандидата наук и телом культуриста что-тотакое, что заставляло серьезно относится к его словам. Узнать Литвиненко он,конечно, не мог, поскольку видел первый раз в жизни, поэтому решил, что простоне может вспомнить, где с ним встречался. Но, на всякий случай, улыбнулся испросил.

– А о чем разговор пойдет? Литвиненко шутливо развел руками.

– О бабках, конечно. Или они тебя больше не интересуют?

Журналист согнал дежурную улыбку, шлепнул ближайшую подружкупо заднице, чтобы та освободила путь, и направился вслед за незнакомцем. Онипроследовали в угол зала, где сели за свободный столик, заранеезарезервированный Андреем, просчитавшим, где и когда можно "уловить"журналиста. Официант принял у Литвиненко заказ: две текилы. Оказалось, репортервсем остальным напиткам предпочитает именно этот.

Какое-то время они молчали, поглядывая друг на друга.Литвиненко собирался с мыслями, а Невзглядов не хотел торопить события. НаконецЛитвиненко начал.

– Скажи, Юра, гибель Александра Белова ведь ты снимал?

Невзглядов опустил бокал с текилой на стол и как-тонапрягся. Вопрос явно не доставил ему удовольствия.

– Допустим я, что дальше? – спросил он без малейшегоэнтузиазма.

Литвиненко закурил и успокаивающе улыбнулся.

– Странным ничего не показалось? – спросил он. –Инсценировки не было?

Невзглядов сделал себе имя на таких сенсациях, поэтому самопредположение о подтасовке показалось ему оскорбительным. Он едва не вскочилиз-за стола.

– Да какая инсценировка? Что было, то и снимал!

Литвиненко покачал головой..

– Ты не понял. Я не говорю, что это была твоя инсценировка.Подумай хорошенько, вспомни. Когда ты снимал, у тебя не было ощущения, что всеэто разыграно специально для тебя? Для вас? Я хочу сделать тебе предложение, откоторого ты пока еще можешь отказаться. Подумай еще раз, это важно. Ценавопроса – жизнь.

– Чья? – спросил журналист.

– Твоя в том числе… – Литвиненко достал ручку, на салфеткенаписал пятизначную сумму в долларах и указательным пальцем отодвинул наполовину стола собеседника.

Невзглядов взял салфетку в руки, разгладил и уставился внее, как первоклассник, пытающийся разобрать слишком сложный для него текст.Его лицо побледнело, а плотно сжатые губы говорили о непростой внутреннейборьбе.

Литвиненко решил, что тот знает больше, чем ему хотелось бы.

– Что от меня требуется? – спросил журналист.

Литвиненко протянул ему свою визитную карточку.

– Позвонишь мне через час на мобильный, я скажу кудаприехать. – И, не прощаясь, направился к выходу из бара.

Хасавюртский мир мира не принес. Это был не мир, аперемирие, да и то очень шаткое и ненадежное. Чеченцы не собирались мириться сприсутствием федералов, русские – с позором военного поражения. Стороны отошлина исходные позиции, чтобы поднакопить сил, а главное – денег.

Генерал Хохлов все чаще стал задумываться о перспективахразрешения этого конфликта. Выиграть у партизан войну в условиях горнойместности и поддержки их населением невозможно… Это и дураку понятно. Но ичеченцы не хотят или не могут понять, что Россия не может этой войны проиграть…Просто в силу большей массы: это как Земля и Луна. Ну не может Луна покинутьполе притяжения своей планеты… Их связывают тысячи невидимых силовых нитей…

Генерал нажал рычажок селекторной связи и попросилсекретаршу вызвать Введенского.