– Доктора трухануло. Ну лепила, во, блин, чмо! Опять вместоширки "бомбу" сварил.

– Какую бомбу? – не понял Белов.

– Обычную. Ты думаешь, он героином, что ли, колется? Счас!Всякую дрянь варит. Черняшку из маковой соломки. А там дело известное. Капляжира на посуде осталась – бок выйдет. Трухать будет. Пошли, может, поможем чем?

И Федя, а за ним и Белов, кинулись к вагончику доктораВатсона.

Олина жизнь постепенно входила в обычную колею. Она былабесконечно благодарна Шмидту за поддержку. Если бы не он, ей пришлось бы оченьтяжело.

Шмидт не только взял на себя все заботы, связанные спохоронами Елизаветы Андреевны, но и всячески старался облегчить Ольгепроцедуру вступления в права собственности. В отличие от нее, он с самогоначала не сомневался, что она захочет и сможет стать полноправной хозяйкойимперии Саши Белого.

Ольга продолжала жить в квартире Шмидта в элитном доме назападной окраине Москвы.

Но на работу и с работы ее привозили в "Мерседесе"с затемненными стеклами. С Ванькой в ее отсутствие занималась приходящая няняпо имени Марина. Возвращаясь домой, Ольга неизменно находила полный продуктовхолодильник, а на столе в кухне горячий ужин.

Но чем увереннее Ольга чувствовала себя в бизнесе, тембольше вопросов возникало у нее в отношении всего остального. И самый главныйвопрос касался судьбы ее мужа…

В тот вечер она приехала домой раньше обычного. Ванька ещегулял во дворе с гувернанткой. Пожалуй, его поведение беспокоило Ольгу большевсего. В последнее время мальчик стал замкнутым и раздражительным. Возвращаясьдомой с прогулки, он первым делом спрашивал: "Мам, а папа не приехал? А гдепапа?". И Ольге с каждым днем становилось все труднее отвечать на этотпростой детский вопрос.

Она прошла в ванную, переоделась, потом долго стояла убольшого, во всю стену, окна зимнего сада. Ощущение одиночества инеопределенности было невыносимым. Ольга взяла трубку телефона и набрала номерШмидта.

– Ты можешь приехать прямо сейчас? – попросила она.

Через полчаса Шмидт вошел в квартиру. Видно было по нему,что он чувствует себя не в своей тарелке в собственном доме. Скрываянеловкость, он прошел к бару и налил себе и Ольге виски. Алкоголь немного снялнапряженность в их отношениях. Они сели в кресла друг против друга. Ольганарочно поставила их таким образом перед приходом Шмидта, чтобы тот не моготвернуться в сторону в ходе серьезного разговора…

– Дима, давай определимся. В офисе я никак не могу выбратьмомент, чтобы спокойно поговорить. Скажи, что с Сашей? Ты должен хоть что-тознать!

Шмидт некоторое время изучал ее лицо, пытаясь понять, какогоответа она боится больше всего. Ему не хотелось травмировать ее. Поэтому вратьособенно он не стал, но и всей правды не сказал.

– Я не знаю, где он в данный момент находится, – произнес онглухо. – Но, если откровенно, то почти уверен, что Саша погиб. Иначе бы он дало себе знать.

Ольга ждала чего-то подобного. Она вся сжалась, еепобелевшие пальцы с силой впились в толстое стекло стакана.

– И что мы теперь будем делать? Ведь Саша руководил целойимперией. Это же колоссальный бизнес, крутятся огромные деньги, работают сотнилюдей.

– Тысячи, – поправил Шмидт. – Пока все работает. Думаю,вдвоем с тобой нам удастся справиться с тем, что построили Саша и его друзья. Аесли Саша вернется, чего я искренне желаю, я сдам ему все дела и отчитаюсьперед ним до последней копейки.

Говорил Шмидт как всегда убежденно, но сейчас, может бытьвпервые, в его голосе Ольге послышалась какая-то фальшь. Но, как ни странно,это ее не возмутило и не покоробило…

Жизнь Белова постепенно входила в нормальное русло. ТерапияФеди приносила результаты. Стакан паленой водки с утра снимал напряжение ипозволял примириться с новым существованием. Мешало только сознание, что этотдешевый заменитель счастья не способен решить всех его проблем.

Он продолжал жить у Лены, но их отношения изменились. Послетой ночи он снова пытался сблизиться с нею, но неожиданно для себя встретил сее стороны отпор. Даже не отпор, а форменную истерику. Правда, наутро Ленаизвинилась, но о близких отношениях теперь и речи не было.

Белов ломал голову – что он сделал не так? И не находилответа. Возможно, Лена считала, что Белов живет с ней из жалости к ееисковерканной жизни?

Утратив контакт с Леной, он поневоле сблизился с Федей, итеперь проводил с ним все больше времени. Жизнь Феди была проста, как правда.На свалку его привели две привязанности – к выпивке и философии.

Когда-то, после смерти родителей, Феде досталась внаследство профессорская квартира в сталинском доме на Пресне. Белов внутреннеусмехнулся, узнав, что Федя был сыном профессора филологии. Как не похож он былна Космоса Холмогорова!

Огромная трехкомнатная квартира в центре Москвы былахолостому Феде ни к чему. Поэтому когда замужняя сестра, имевшая двух детей,попросила Федю обменять квартиру родителей на ее двухкомнатную, он сразусогласился. Перебравшись из центра на окраину, Федя не унывал и вскоре женилсяна студентке с собственного факультета. Новобрачная не имела московскойпрописки и прожила с Федей ровно столько, чтобы брак не выглядел фиктивным приего расторжении.

После развода жена разменяла Федину двухкомнатную квартиру.Себе выменяла однокомнатную, ему – комнату в коммуналке. Но Федя и тут неунывал: вскоре его комната стала родным домом для его друзей, приятелей ипросто собутыльников. Из университета его отчислили за неуспеваемость иперманентное пьянство. Но все жизненные трудности он встречал со спокойствиемДиогена.

Сказать по правде, ближе всего ему было учение Эпикура:Вслед за этим античным философом он полагал, что не общественное должно бытьвыше личного, как раз наоборот. Человек создан для наслаждений, а не длярешения каких-то чуждых и навязываемых ему окружающими социальных проблем.Потому следует держаться подальше от государства, и ни в коем случае неучаствовать в крестовых походах и в любых облавах на двуногого прямоходящегозверя. Ни под каким видом, никогда, ни за что! Это удел дураков!

Работать он так и не научился. Поэтому когда сосед поквартире предложил ему обменять с доплатой его комнату на домик в Подмосковье,он снова согласился.