двигателей. Наверное, он первый из всех бортпроводников понял, что что-то пошло не так. Возможно, потому что из всех нас у него самый большой налет и, соответственно, опыт. Его кресло-станция располагалось лицом к пассажирам, так же, как и у меня. Когда стало понятно, что самолет не набирает высоту, а снижается, оставалось только делать вид, что ничего не происходит. Посеять панику на борту самолета, теряющего высоту, очень легко. Тем более, что Дмитрий до последнего надеялся, что сейчас последует разворот и мы вернемся в аэропорт Жуковский.

Каким-либо образом оценить обстановку бортпроводнику за бортом очень сложно. В отличие от пассажиров, у него нет иллюминаторов. Все, что остается – смотреть в маленькие окошечки дверей аварийного выхода. Они не предназначены для любования окружающим миром. Их единственная задача – дать возможность оценить обстановку снаружи самолета перед открытием аварийного выхода. Поэтому о снижении и наборе высоты можно судить лишь по внутренним ощущениям, которые с опытом становятся острее. Вот почему о том, что последует жесткая посадка, Дмитрий узнал от пассажира. Буквально за пару секунд до удара о землю мужчина, сидящий напротив, произнес фразу: «Все, мы падаем». И почти сразу после этого произошла посадка на кукурузное поле.

Остальные бортпроводники из нашей команды рассказывали примерно одно и то же. Ощущение неизбежного приземления возникло у всех за несколько секунд до посадки. При этом никто не мог точно сказать, куда садится самолет. Мы не знали о том, какое решение приняли пилоты. Возможно, рядом оказался другой гражданский аэродром, который мог бы быть использован для аварийной посадки. Вариантов существовало множество, но никто и подумать не мог, что мы приземлимся прямо на поле.

Только Дамир Юсупов и Георгий Мурзин в этот момент знали, куда мы движемся. Но у них не было ни времени, ни возможности сообщить нам об этом. Все их мысли были сосредоточены на одном – спасении жизней. Важнее всего было безопасно приземлить воздушное судно. Тем более, что любое неосторожно сказанное слово могло посеять панику. В нашей ситуации этого удалось избежать, потому что, когда все поняли, что произошло, паниковать было уже поздно.

По рассказам пассажиров, многие из них гораздо раньше нас поняли, что самолет совершает непредвиденную посадку. Оно и понятно, у них была возможность наблюдать в иллюминаторы, как самолет столкнулся с птицами, как он теряет скорость и снижается прямо над зеленым полем. Но поскольку все происходило слишком быстро, никто не поднял тревогу. Кто-то успел мысленно попрощаться с родными, кто-то взять близкого человека за руку, кто-то пожалеть о незавершенных делах. И все это время, в эти несколько секунд вечности, жизни всех пассажиров и команды без исключения зависели только от одного человека – Дамира Юсупова, стальной хваткой сжимавшего ручку управления самолетом.

Глава 16

Жертв нет, пострадавших – попозже

Резкое торможение! От удара пилотов подбросило, но ремни безопасности выручили. Тряхнуло вроде не сильно. Главное, что нос не зарылся. Все же скорости хватило, чтобы поднять его повыше перед самым приземлением. Самолет по инерции движется по зеленому полю. Теперь уже ничего не сделаешь: или остановится сам, или упрется в шоссе. Конечно, реверс бы не помешал, но не с такими двигателями. И есть ли еще они у нас? Или остались в поле, позади?

Секундная пробежка, и самолет останавливается. Короткий взгляд в окна. Крылья на месте. Огня и дыма нет. Взрыва тоже. Сели. Живы. Напряжение последних секунд схлынуло мгновенно. Так быстро, что, кажется, в теле не осталось ни одной мышцы. Состояние такое же, как у победителя стокилометрового марафона на финише. Вся энергия ушла за несколько секунд.

Из-за дверей кабины слышен шум в салоне. Интерфон не работает! Срочно открыть дверь! В ее проеме почти сразу появляется старший бортпроводник Дмитрий Ивлицкий. Выражение лица сосредоточенное. Во взгляде немой вопрос: «Что произошло?»

Он успевает произнести только одно слово:

– Командир?

– Эвакуируемся!

Дмитрий мгновенно исчезает за дверью, и тут же раздаются команды кабинного экипажа об эвакуации.

Хорошо! Значит, ребята сориентировались. Эта мысль возвращает силы. Еще ничего не окончено! Капля керосина на горячий двигатель – и конец! Баки полны горючего. Нужна срочная эвакуация пассажиров. А уже потом думать, что произошло.

Основное освещение гаснет. Включается аварийный свет. Самолет умирает, но не сдается. Это его последний вздох. Он сделал все, что мог, и теперь отдает последние силы. Много лет он делал то, для чего его создали, – перевозил людей по всему миру. Теперь он спасал последних своих пассажиров, прежде чем уйти на вечный покой. Прощай, Арбузик, спасибо тебе за все!

Из окна кабины пилота видно, как развернулся в поле спасательный трап. Отлично! Нужно продолжать выполнять свою работу. Жизнь продолжается.

06:15:49–06:15:57

Диспетчер: СЖР 178 Гордому.

Пилот: Свердловский, просим скорую помощь и службу спасения.

Диспетчер: Ожидаем. Высота ваша и сколько пассажиров на борту?

Пилот: Высота. Мы выполнили, сели за полосой. Пассажиров 226 и семь членов экипажа.

Диспетчер: Еще раз повторите.

Пилот: 226 и 7 членов экипажа.

Диспетчер: 226 пассажиров и 7 членов экипажа?

Пилот: 7 членов экипажа.

Перепутал позывной… Сказал «Свердловский» вместо «СЖР 178». Все же усталость и моральное истощение последних минут сказываются. Но диспетчер понял, и это главное. Теперь основное, чтобы службы спасения получили координаты приземления. Неизвестно, на каком удалении мы от ближайшего населенного пункта.

06:16:52–06:16:57

Диспетчер: СЖР 178, где находитесь?

Пилот: Минуту, СЖР 178. Аварийный маяк сработал?

Диспетчер: Еще раз. Повторите.

Пилот: Аварийный маяк у нас сработал?

Диспетчер: Нет, не сработал.

Значит, аварийный маяк на самолете не сработал. Пассажиры эвакуируются по надувному трапу. Снаружи уже слышны разговоры людей. Все идет по плану. Почему не сработал аварийный маяк? Возможно, повреждение при посадке? Или удар был не такой сильный, чтобы заставить технику сработать автоматически? Сейчас главное – увести пассажиров подальше от воздушного судна. Бортпроводники уже занимаются этим.

06:18:11–06:18:22

Диспетчер: Наблюдаю СИЮ[1], СЖР 178.

Пилот: Не отвлекайте, у нас эвакуация пассажиров.

Диспетчер, по-видимому, не понял, что произошла аварийная посадка за пределами аэродрома, и пытается выяснить обстановку. Нужно сообщить координаты посадки, чтобы прибыли спасатели. Дмитрий Ивлицкий докладывает, что все пассажиры покинули воздушное судно и находятся снаружи. Никто серьезно не пострадал. Первая хорошая новость за сегодня!

06:19:18–06:19:45

Диспетчер: СЖР 178, доложите обстановку.

Пилот: Все пассажиры эвакуированы, СЖР 178.

Диспетчер: Пострадавшие, жертвы, подскажите.

Пилот: Жертв нет, пострадавших – попозже.

Диспетчер: Понял, попозже.

Сейчас нужно активировать переносной аварийный маяк. Основной, который расположен на самолете, не сработал. Неясно, получили ли сигнал на диспетчерской вышке. На всякий случай следует передать координаты посадки. Запросы от диспетчера по поводу выживших и пострадавших идут один за другим. Его можно понять. Это главное – обеспечить безопасность людей. Пока общение только по радиосвязи, других источников информации у наземных служб и спасателей нет.

Сложно представить, какое количество запросов сейчас поступает в