– Ох, черт! – схватился за голову Леха. – Точно,это облом!

– Да, – почесал в затылке Гошка.

– И наша мама сейчас в Москве, – задумчивопроговорила Саша. – Ничего не выйдет. Придется нам дежурить днем, а ночьюуж пусть подежурят тетя Лена с Алей. Надо только их как следует…

– Проинструктировать! – подсказал Никита.

– Вот именно! В конце концов, посидят несколько вечеровбез света, подумаешь, большое дело! А мы тут невесть что нагородили.

– Уж больно всем охота в засаде посидеть! –произнес Леха. – А то что за каникулы без засады? – Улучив момент, онотозвал Ксюшу в сторонку. – Слышь, Ксенька, есть одна мыслюха…

– Умная?

– Не знаю, но, по-моему, нехилая.

– Ну?

– Давай завтра с утречка смотаемся в больницу, к этой,Василисе?

– А ты знаешь, где она лежит?

– Попробую узнать. У меня мамка – медсестра…

– Ну и что?

– Спрошу у нее, в какие больницы чаще всего возитсердечников «Скорая».

– Нет, Леха, не стоит. Она начнет расспрашивать… Мылучше иначе сделаем: разделим пополам список больниц и начнем обзванивать.

– Точно, неплохая мысля!

– Погоди, а мыслюндия где?

– Мыслюндия мне пока в башку еще не пришла!

В Лехиной классификации низшей стадией была мысля, затеммыслюха, а высшей точкой – мыслюндия.

– Эй, вы чего там шепчетесь? – заметил ихуединение Гошка. – Немедленно говорите, что вы затеваете? А то хватит снас, один раз мы по вашей милости чуть с ума не спрыгнули! Нет уж!

Ксюша и Леха смущенно переглянулись:

– Да так, ничего особенного… Просто пока вы тамспорили, кому с кем дежурить, мы решили все-таки смотаться завтра в больницу кВасилисе, именно сейчас обсуждали, как нам ее найти.

– Я уже нашла! – с гордостью объявила Маня. –Она лежит в больнице на площади Борьбы в кардиологическом отделении.

– В реанимации? – быстро спросил Гошка.

– Нет, в обычной палате.

– Здорово! Значит, нас к ней пустят! – обрадовалсяЛеха. – Стой, Малыга, а ты почему молчала? Мы тут рассуждали, в реанимацииона или не в реанимации, и все такое прочее, а ты себе помалкиваешь? Что задела такие малолетские?

– Вот потому и молчала, что ты ко мне все времяцепляешься!

– Я к тебе цепляюсь? Я? – задохнулся от возмущенияЛеха. – Вы все свидетели, кто первый ко мне прицепился! Я, видишь ли,сказал чего-то неправильно, а ты и рада, впиявилась в меня…

– Леха, кончай базар! – попытался его успокоитьГошка. – И ты, Маня, тоже хороша. Черт знает что! Ну вот, сейчас мы сСашей идем к тете Лене, а вы все ждите нас тут.

– А почему это вы с Сашей? – заволновалась Маня.

– Потому что Саша – единственный нормальный человек! Неспорит из-за ерунды, не замышляет ничего, понятно? – вышел из себя Гошка.Маня со своей безумной любовью его уже достала!

Остальные спорить не стали, и Гошка с Сашей ушли.

– Что, Малыга, съела? – не удержался от злорадногозамечания Леха.

– Шмаков! – одернула его Ксюша, но было ужепоздно.

Маня вихрем налетела на Леху и вцепилась ему в волосы.

– Дура ненормальная! – завопил Леха.

Ксюша и Никита с трудом оттащили разбушевавшуюся девочку.

– Мань, ты в своем уме? Прекрати сейчас же! –увещевала ее Ксюша.

А Никита молча посмеивался.

– Будешь себя так вести, придется тебя отлучить отнашей компании. Ты хоть и на класс младше, но ведешь себя совсем какдетсадовская. Ну чего ты на Леху взъелась? Давайте, быстро миритесь!

Леха Шмаков был парень необидчивый. И сразу согласилсяпомириться. Маня же готова была разрыдаться, но вовсе не из-за Лехи. И Ксюшапрекрасно это понимала. Она шепнула Мане на ухо:

– Чего ты волнуешься? Гошка твой сто лет Сашке ненужен!

– Я знаю, – всхлипнула Маня. – Просто…

– Сама виновата, тише надо быть, терпеливее, а ты чтоустроила?

– Ладно, Малыга, ты извини…

– Ладно, Шмакодявый.

– Мир?

– Мир!

Решено было, что в больницу пойдут Саша и Ксюша, но не сутра, а в приемные часы, то есть с пяти до семи. А в квартире ЭлеонорыФедоровны с утра дежурили Никита и Ксюша. В два часа их должны были сменитьГошка и Маня, а вот кто заступит на следующее дежурство, было еще неясно, всезависело от того, что узнают девочки в больнице.

«Дураки безмозглые, скучняшки дурацкие, – изобреталаМаня прозвища своим друзьям. – За каким чертом столько времени терять,ждать до пяти, когда прекрасно можно пробраться в больницу и с утра, надотолько уметь! – И она решила: как вчера она, никому не докладываясь,выяснила, в какой именно больнице лежит Василиса, так и сегодня онапрекрасненько безо всех обойдется. – К тому же неизвестно еще, как этистарые коровы Сашка и Ксюшка сумеют поговорить с Василисой! Сашка будетделикатничать, ах, ох и все такое, а Ксюшка просто не вовремя что-нибудь ляпнети все только испортит! А вот я… Я, конечно, напортачила, когда была у Ядвиги,но зато потом спасла ее от грабителей… А между прочим, после этого я вполнемогу к ней наведаться и кое-что разузнать. Теперь небось она меня не выгонит.Ишь какие хитренькие, отлучить меня хотят. Не выйдет у вас ничего! Где вам безменя обойтись? Может, я сегодня еще все сама разузнаю. Вот тогда и отлучайте,паразитки».

В больнице Маня с ужасно несчастным видом подошла к какой-тодевушке в не слишком чистом белом халате и, глядя ей прямо в глаза, со слезамив голосе проговорила:

– Извините меня, пожалуйста!

– Тебе чего, девочка?

– Понимаете, я узнала, что тут тетя моя лежит… еепривезли на «Скорой», у нее с сердцем плохо…

– Ну и чего ты ревешь? У нас тут знаешь какие врачихорошие? Вылечат твою тетю.

– А мне к ней нельзя? – заискивающе улыбнуласьМаня.

– Она где лежит? Если в реанимации, то нельзя. А если вобычной палате, так и быть, проведу, – сжалилась девушка. – Толькочто ж ты с пустыми руками?

– Я испугалась, не знала… А вечером мама придет сгостинцами.

– А тебе просто так тетку повидать охота?

– Да, только я не знаю, где она лежит…

– А как фамилия тетки-то?

– Уралова!

Фамилию Василисы Маня узнала у Дины, после долгоготелефонного разговора.