чувствовала, что ты мне пригодишься. Спасибо тебе!

Окончательно деморализованный всем этим представлением, Саша смог только выдавить:

– За что?

– Ты даже не представляешь, какое доброе, какое великое дело ты сейчас совершил! Какой подарок ты мне сделал!

– Ничего не понимаю. Чему ты радуешься? Что Анатолию Андреевичу изменяет супруга?

– В первую очередь за то, что ты раскрыл мне глаза на этот факт!

Саша так ничего и не понял, кроме того, что каким-то непостижимым образом поднял Алиске настроение. Что могло утешить женщину, разом потерявшую и отца, и любимого, Саша не представлял. Но, видимо, было что-то такое, чего он еще не знал о женщинах.

Глава 8

С Анатолием Андреевичем договорились по времени, что картины прибудут к ним через два часа. Анатолий Андреевич, желая поскорее помочь в поимке убийцы своего друга, был готов сорвать картины и сорваться с места сам буквально сию секунду. Но двум заговорщикам нужно было еще подготовить общественность к их появлению. Или, по крайней мере, добиться, чтобы эта общественность присутствовала в принципе.

Дело в том, что когда Саша с Алисой вернулись домой, то оказалось, что количество родственников заметно поредело.

– А где все?

Кроме дяди Сени, который на правах горюющего друга семьи сам наливал себе одну рюмку водки за другой, в гостиной находилась еще Виктория.

Она и ответила:

– Элик с Мусей укатили в город. Галактион у себя.

– Мальчишка невозможно дурно воспитан! – тут же подал голос дядя Сеня. – Георгий неоднократно мне жаловался на то, что внука невозможно оторвать от его компьютеров.

– У него айфон.

– Это все равно! В первый день, как они приехали, он даже в артиллерийский музей с родителями поехать не захотел. Когда я был маленький, помню, сходил с ума по оружию, а этому хоть бы хны!

– Зачем ему музей, если у него все оружие на экране. Стреляй не хочу!

– Вот именно, что он ничего и не хочет! Правильно Георгий собирался его в военное училище определить. Там бы дурь из мальчишки живо выбили! Никаких гаджетов, военная муштра, строгое расписание…

– И розги по выходным, – подсказала ему Виктория с ехидством.

Но дядя Сеня шутки не понял и горячо поддержал:

– Да, и розги!

– Тьфу ты! – сплюнула Виктория. – Какие еще розги в наше время? Хотя розги этому мальчишке бы не помешали.

Алиска закатила глаза к потолку и вздохнула. Она не одобряла, когда били детей или животных, даже в качестве справедливого наказания и для их же пользы.

– А где Виктор?

– Он поехал в магазин за продуктами. А мне нужно было обзвонить родственников, сообщить о несчастье, выяснить, кто сможет приехать на похороны, а кого ждать нечего. Но ничего не получается.

И Виктория покосилась в сторону дяди Сени, давая понять, что этот тип спутал ей все планы.

– Ходит за мной по всему дому и ко всему придирается. Жизни учит. Честное слово, я думала, что большего зануды, чем Георгий Сергеевич, нет на свете, но оказывается, я ошибалась! Все ему не так! Посуду я не той тряпкой мою, тарелки не туда ставлю! Надоел!

Саша с Алисой вышли в холл, где никого не было.

– Что же делать? Все наши разбежались. Скоро приедут картины, а в доме фактически никого!

– Зовем соседей!

– Думаешь, что это кто-то из этих кумушек постарался? Мне они казались недалекими, но честными.

– Но язык-то у них, что твое помело. Как пойдет гулять, не остановишь. Все четверо отлично подходят для нашей цели.

– Пойду приведу кумушек.

Но в дверях Алиса столкнулась с Глафирой, которая сообщила, что Алевтина с ее Димой тоже вот-вот подойдут, а две другие подруги, Эмма с Лидой, шли буквально за ней по пятам.

Услышав об этом, дядя Сеня начал собираться. Но сборы в его понимании заключались в том, чтобы съесть и выпить все, что еще оставалось в доме, поэтому сборы эти могли продлиться очень долго. Потому что закусок оставалось немало. Саша даже не понял, зачем Виктор поехал в магазин за продуктами, если дома и так всего полно.

– Ого! Да тут и торт имеется!

Это на кухне дядя Сеня обнаружил «Наполеон», про который вчера все забыли.

– Девушки, будете сладкое с чаем? Лично я бы выпил!

В доме у своего друга дядя Сеня ориентировался так хорошо, словно это был его собственный дом. Впрочем, он ведь частенько тут бывал.

Однако все же странно: откуда дядя Сеня мог знать, где на кухне лежат чайные ложки, где у его друга хранится заварка, а где стоит заварочный чайничек и сахар? Все это не находилось на виду, а было спрятано в самых разных уголках кухни. Ну, ложки еще ладно, всего три выдвижных ящика, в каком-нибудь из них да и найдутся приборы. Но Саша все-таки отметил, что дядя Сеня выдвинул именно тот ящик, который был нужен, и это был вовсе не первый сверху, а всего лишь второй.

А уж заварку без помощи ищейки и вовсе было бы не найти. Она хранилась в фарфоровой китайской баночке с красивой барышней на картинке. И ровным счетом ничего в этой барышне не говорило о том, что она является хранительницей пакетиков с заваркой. Заварочный чайник был убран в одно из отделений, где прятался за банками со специями. Одним словом, если не знать точно, то никогда не найдешь. А дядя Сеня нашел.

Конечно, он частенько бывал в гостях у своего друга, но все-таки для гостя-мужчины, которого к чайной церемонии допускают исключительно в самом финале в качестве дегустатора, такая наблюдательность – это редкое качество.

Но тут Саше пришла в голову одна мысль, и он крикнул на кухню:

– А я бы кофейку выпил! Дядя Семен, приготовите?

Не то чтобы Саше хотелось пить кофе, но он хотел посмотреть, как дядя Сеня справится с этим заданием.

Тот откликнулся моментально:

– Только растворимый, Сашок! Но хороший! Будешь?

Саша сказал, что будет, а про себя отметил, что дядя Сеня назвал марку кофе еще прежде, чем открыл дверцу шкафа, в котором стояла банка. И опять же, стоял кофе отдельно от чая, а дядя Сеня безошибочно вычислил и его место нахождения, и марку, и опять же, чашки для кофе тоже надо было еще поискать, а он их нашел так быстро, словно точно знал, где они стоят.

– Вы так хорошо ориентируетесь.

– Старая армейская закалка. Всюду чувствовать себя как дома.

Но это ровным счетом не объясняло, откуда дядя Сеня знал, где лежат чистые кухонные полотенца, а где взять бумажные салфетки, запас которых на столе подошел к концу.