хочет. А то полиция сейчас появится, они ее оттеснят. А она чего-то не того… не плачет!

– Видишь, у нее шок. Вчера – отец, сегодня – жених. Нет у нее пока слез.

– Ну, точь-в-точь как моя сеструха! Два дня возле тела мужа сидела, ни слезинки не проронила, а как на кладбище идти, ее прямо прорвало!

И, удовлетворенный этой мыслью, Буся произнес:

– Я чего еще хочу сказать… Вы что-то насчет картин с животными интересовались?

– Да, было такое дело.

– Вон там одна валяется. Рваная, на ней лошадь с жеребенком когда-то были нарисованы. Теперь-то от них уже мало что осталось.

Сашу прямо подбросило.

– Где?

– Вон там!

На том месте, где нашлась картина, имелось и еще кое-что. Три стреляные гильзы. Саша даже не сомневался, что все они из того оружия, из которого был застрелен Костя, а возможно, что и Георгий Сергеевич. Видимо, выстрелов было сделано три или даже больше, но только две пули попали в Костю. Конечно, хватило и этих двух. Но все же Саша встал на место стрелка и понял, что тот был совсем неопытен и к тому же оказался сильно напуган, если он с такого расстояния не смог все пули всадить в Костю. Тот стоял всего в нескольких шагах от своего убийцы, промахнуться с такого расстояния можно было только с большого перепугу.

– Костя увидел человека, который приволок на свалку картину, резко выскочил из своего укрытия, и тот его застрелил. Зачем же он так неосторожно? Наверное, Костя решил, что сам сможет задержать этого типа. Захотел проявить доблесть, хотел, чтобы Алиска им восхищалась.

Саша чувствовал себя отчасти виноватым. Алисе было еще хуже.

– Это мы его убили, – прошептала она. – Мы с тобой!

– Костю убил тот, кто в него стрелял.

– Это мы поручили ему следить за убийцей! И тот убил Костю!

– Но ведь мы договаривались, что Костя только проследит за этим типом. О том, чтобы Костя его в одиночку задержал, не было и речи.

– Ох, я такая несчастная! Такая несчастная!

Алиса закрыла лицо руками и застонала. Буся с надеждой взглянул на нее. Может, заревет? Но Алиска лишь продолжала стонать. И разочарованный Буся уто́пал к дому.

– Горе мне, горе, – причитала Алиска. – Отца убили! Любимый мужчина недоступен. Жених помер. Как жить дальше? Как жить?

Невзирая на трагизм ситуации, Саша услышал несоответствие в стонах родственницы и удивился. Алиска сказала «любимый мужчина» и «жених» так, словно это было два разных человека. У нее был кто-то еще помимо Кости? Какой-то любимый мужчина? Но задавать сейчас Алисе подобные вопросы у него язык не повернулся. К тому же на свалку прибыли полицейские, у которых к Алисе было немало своих вопросов. И уж они не постеснялись расспросить бедную женщину обо всем, что тут произошло.

Во всем этом было только одно светлое обстоятельство. Увидев третью из украденных картин все в том же плачевном состоянии, как и две первые, полиция прониклась уверенностью, что кражи должны быть связаны с убийствами.

И об этом свидетельствовало еще одно немаловажное обстоятельство.

– Насколько мы можем видеть, вашего жениха застрелили из пистолета той же системы, что был и у вашего покойного отца.

Все, как и предполагал Саша!

– Конечно, окончательные выводы пока что делать рано, последнее слово всегда будет за экспертами-баллистами, но все же предположу, что вряд ли в пределах одного небольшого и в целом благополучного и тихого населенного пункта будут независимо один от другого бегать сразу два преступника, вооруженные пистолетами одной и той же системы. И, скажем, один из них застрелил вашего папеньку, а второй, независимо от первого, убил вашего жениха.

– Это даже звучит абсурдно. Совершенная нелепица.

– Так что мы можем предположить, что в обоих случаях действовал один и тот же человек. Сначала он украл у вас дома наградной пистолет вашего батюшки, а его самого застрелил. Оружие преступник не выбросил, он прихватил его с собой и сегодня из него же застрелил уже вашего жениха. В итоге на данный момент мы имеем двух убитых. Оба ближайшие ваши родственники. В связи с чем, должен спросить, вы уверены, что лично у вас нет врагов? Каких-нибудь очень серьезно настроенных против вас людей? Или хотя бы одного человека, который бы мог желать вам зла?

По-своему это тоже была неплохая версия, но Алиска заявила, что таких злодеев в своем окружении она не знает. Ни с кем она не ссорилась настолько, чтобы тот человек в отместку принялся палить по ее родным, истребляя их одного за другим. И вообще, крайне глупо убивать двух мужчин, чтобы насолить одной-единственной женщине.

На этом и закончили, едва начав, потому что следователь рассудил: если даже такой недруг в окружении Алисы и существует, то он все равно попадет под прицел ведущегося расследования, благо все близкие Георгию Сергеевичу люди так или иначе считаются подозреваемыми.

– К тому же, если этот человек настолько жесток и хладнокровен, то он сумеет скрывать свои чувства вплоть до последнего момента.

– Какого момента?

– Момента, когда мы его поймаем.

Слышать это было очень утешительно, но Алиска не обнадеживалась.

– Спасение утопающих – дело рук самих утопающих! – объявила она Саше. – Если мы сами не пошевелимся, то можем и не дожить до того светлого момента, о котором твердит следователь. У этого типа, который застрелил папу, в запасе имеется еще немало пуль. Там в ящике был не только пистолет, но и патроны. И мы не знаем, для кого он их приготовил. Но очевидно, что они могут быть для нас. Может, и не для нас, но от этого тоже не сильно легче. Кто-то все равно умрет.

– Почему ты так мрачно настроена?

– Но это же совершенно очевидно, – пожала плечами Алиска, – если бы преступник не планировал последующие убийства, то и патроны были бы ему без надобности. Он попросту не стал бы их красть! Но он их украл, а значит, собирается убивать еще и еще!

Это заявление заставило Сашу поежиться. Но Алиску, похоже, все происходящее уже не столько пугало, сколько будоражило. Впрочем, ее можно было понять. Все самое страшное, что могло с ней случиться, уже случилось. Убит ее отец, с которым она жила и которого, что бы там ни говорили вокруг, очень любила. И убит ее горячо любимый жених, отец ее будущего ребенка, который никогда уже не увидит его. Что могло еще случиться такого, что было бы хуже? Даже смерть и та была бы милосердней.

– Но я этому гаду без боя не сдамся! – произнесла Алиска, сжав кулаки. – На мне он зубы обломает!

– Я бы не был так самоуверен.

– Ты говорил, у тебя есть