Но в этот момент Анатолий Андреевич пришел в себя и гаркнул на нахалку:

– А ну! Кругом, марш и три шага назад!

Глафира ойкнула и отпрыгнула в сторону.

– Овечек хоть дайте! – жалобно воскликнула она. – Если вам не нужны, я на стену вместо Констанс повешу, будет мне утешение!

– Картины не продаются и не раздаются! Они переезжают на время в этот дом! Алиса любезно согласилась оставить их у себя, потому что моя жена – трусливая коза, всего боится.

Тетушка София отставила в сторону чашку со своим чаем и поспешно сунулась в сумочку за спасительными затычками для ушей. Саша отметил, что сегодня сумочка у нее совсем другая – из красной лакированной кожи, на плетеном ремешке и тоже очень красивая.

Пока Саша любовался сумочкой, он обнаружил, что ее обладательница куда-то испарилась. Что интересно, также исчез ее супруг. Не было больше видно Алисы и дяди Сени.

Элик держал оборону, объясняя расстроенной Глафире, почему не может отдать ей картины. Получалось у него не очень хорошо, потому что сестра в свой план его не посвящала, и Элик сам не понимал, почему эту ставшую внезапно такой опасной мазню, которая уже унесла жизни двух человек, обязательно нужно держать у них в доме. Но Алиса пригрозила ему крупным скандалом и сложностями при разделе наследства, которые она ему гарантирует, если он не согласится на ее условия. И Элик пошел навстречу, как он считал, переживающей личную трагедию сестре.

Виктор с Викторией держали нейтралитет, а вот Муся смотрела на супруга с недовольным видом. Она тоже считала, что картинам было бы лучше находиться в другом месте.

– И где мы их устроим?

– У папы в комнате поставим, и пусть там стоят.

Сказано это было во всеуслышание, и картины отправились по указанному адресу. Это устраивало Сашу как нельзя лучше. В комнате у Георгия Сергеевича имелся старинный гардероб, который Саша себе уже присмотрел заранее. Шкаф был таких огромных размеров, что в нем могло спокойно устроиться все их семейство. А уж их с Алиской шкаф точно вместит. Только они двое и знали о готовящейся западне. И еще знал Барон и догадывалась Багира с сыновьями.

Животные пришли, тщательно обнюхали внутренности шкафа, после чего кошки ушли сами, а Барона пришлось выдворять силком. Пес мечтал остаться с хозяином, но его планам не суждено было сбыться, эту ночь Барону предстояло провести в отдалении, чтобы не спугнул грабителя своим лаем.

В детали своего плана они поклялись никого больше не посвящать. У Саши была мысль обратиться за помощью к следователю Алексею, с которым они вроде бы нашли общий язык. Но потом он прикинул и понял: если Алексей узнает, что ночью в их дом пожалует преступник, или даже не один, то следователь просто обязан будет предоставить охрану.

– Представляю, как это все будет! Они выставят по периметру дома караульных, на участке устроят несколько засад, преступник сунется, заметит какое-то повышенное скопление народа и завернет обратно. И мы все останемся с носом.

Алиска тоже боялась, что злодей заметит полицейских и уйдет. Но, с другой стороны, она боялась и того, что преступник не струсит и все-таки заявится, когда они будут одни.

– Что мы будем с ним делать? Он же вооружен!

Этот момент изрядно портил и самому Саше настроение. Потому что он не представлял, как ему противостоять. В итоге он поехал домой и привез свой охотничий карабин. Он был шестизарядный, и с ним было не страшно выйти даже против медведя или дикого кабана, который, как известно, свирепостью превосходит даже иного тигра.

Алиска с ужасом проследила за тем, как Саша расчехляет ружье, заряжает его и ставит в шкаф.

– Что же мы тут, перестрелку будем устраивать? А ведь в доме ребенок.

– Галактион на втором этаже, мы на первом. Даже если выстрелю вверх, пуля потолок не пробьет.

– Точно?

– Точней не бывает.

Саша не стал вдаваться в подробности и рассказывать, откуда у него эта информация. Не хотел пугать Алису, которая и так выглядела не слишком обнадеженной.

А дело с ружьем было так: однажды, чистя ствол, Саша забыл про загнанный в ствол патрон, случайно нажал на курок, патрон выстрелил и угодил в потолок ровнехонько над головой у Саши. Когда рассеялся пороховой дым и Саша прочихался от упавшей на него пыли и штукатурки, он обнаружил в потолке небольшое аккуратное отверстие, глубиной не больше пары сантиметров и в диаметре около десяти. Заряд дроби кучно прошел между двух рожков люстры, не повредив и даже не зацепив их. В общем, в тот раз все обошлось одним испугом, но с тех пор Саша твердо запомнил: когда держишь в руках оружие, держи его дулом вверх и не ленись лишний раз заглянуть в ствол.

– Не знаю, мне страшновато, – прошептала Алиска, с сомнением глядя на их укрытие. – Ты выстрелишь, он выстрелит, этот шкаф нас может и не защитить.

– У преступника всего лишь пистолет, а не автомат. Вот если бы у твоего папы хранился дома наградной автомат Калашникова и его бы сперли, тогда да, тогда бы нам с тобой пришлось туго. А так ничего, стенки у шкафа толстые, это же не современные прессованные опилки, а настоящая древесина, дуб! Пуля в нем завязнет, все будет в полном порядке.

Но Алиса все равно не успокаивалась. Она куда-то исчезла, а вернулась назад лишь глубоко под вечер с сумкой, в которой обнаружились два бронежилета.

– Откуда?

– От верблюда! – огрызнулась Алиска. – Дали, и все!

– Кто дал?

– Хорошие люди!

К откровенности она была явно не склонна. И Саша занялся осмотром трофея. Бронежилеты были еще образца советской армии и выглядели так, словно их ни разу не использовали.

– Похоже, кто-то из друзей твоего папы в свое время позаимствовал их на складе своей воинской части. Взял в качестве зарплаты, которую в девяностых во многих частях либо не выплачивали вовсе, либо платили крайне нерегулярно. Я прав?

– Ладно! – рассвирепела Алиска. – Анатолий Андреевич мне их дал! Доволен теперь? Все?!

– Близкие у вас с ним отношения, если он тебе даже «прихватизированные» бронники не постеснялся выдать.

– Надевай и не задавай лишних вопросов. Разболтался он тут, а нам уже пора лезть в шкаф!

За окном и впрямь стемнело. Утомленные всеми событиями родственники разошлись по своим комнатам и погасили свет. Над домом спустилась сонная тишина. Самое время всяким недругам было выползать из своих нор, но они что-то задерживались. Минуты текли, складываясь в часы, а за картинами никто не приходил. Между тем сидеть в шкафу вдвоем, да еще облаченными в тяжелые бронежилеты, было