Кестрель долго и неотрывно смотрела в сторону леса. Затемвнезапно повернулась к ним и рассмеялась. В ее глазах мелькнуло что-то дикое.

— Ладно, пойдем до конца. Расскажем им обо всем.Наплюем на все правила. Какая нам разница?

Мэри-Линетт стало не по себе. Оставалось только надеяться,что ей не придется пожалеть о случившемся. Но вслух она сказала:

— А как его совершают… этот обряд?

— Обмениваются кровью. Я никогда не делала этогопрежде, но это просто.

— Хотя может показаться немного необычным, —вмешалась Джейд, — потому что после этого вы станете чуточку вампирами.

— Чуточку кем? — голос Мэри-Линетт неожиданно сталвысоким и тонким.

— Только чуть-чуть. — Сблизив большой иуказательный пальцы, Джейд показала крошечный промежуток. — Совсемкапельку.

Кестрель закатила глаза.

— Это пройдет через несколько дней, — мрачносказала она.

Именно это и хотела узнать Мэри-Линетт.

— До того момента, пока тебя опять не укуситвампир, — добавила Ровена. — В остальном это совершенно безопасно.Честное слово.

Мэри-Линетт и Марк молча переглянулись. Им уже нетребовалось слов. Они обнялись. Затем Мэри-Линетт вздохнула и стряхнула с коленветку папоротника.

— Ладно, — сказала она с какой-то беспечностью, нодовольно решительно. — Мы готовы.

Это было похоже на ожог медузы.

Закрыв глаза, Мэри-Линетт отвернулась от Ровены, когда таукусила ее в шею. Она вспомнила об олене и вскрикнула. Но боль была не такой ужсильной и почти сразу прошла. Мэри-Линетт ощутила, как по ее шее течет теплаякровь, а через мгновение почувствовала головокружение и слабость. Но самоеинтересное — у нее неожиданно возникло совершенно новое ощущение. Она читаламысли Ровены! Это было так, как если бы она видела их, но без помощи глаз. Онибыли огненно-красного цвета, будто раскаленные угольки в костре, пушистые иокруглые, как шарики горячего газа, плавающие в пространстве. Не это ли имеют ввиду экстрасенсы, когда говорят о человеческой ауре?

Затем Ровена отступила назад, и все закончилось. Необычноеощущение исчезло.

Машинально дотронувшись до шеи, Мэри-Линетт почувствовалачто-то влажное. Ранка немного болела.

— Не трогай, — сказала Ровена, вытирая губыбольшим пальцем. — Через минуту все пройдет.

Мэри-Линетт зажмурилась, чувствуя слабость. Она глядела наМарка, которого только что отпустила Кестрель. Марк был в порядке, хотявыглядел слегка ошеломленным. Мэри-Линетт улыбнулась ему, а он поднял брови ислегка покачал головой.

«Интересно, как выглядят его мысли?» — подумала Мэри-Линетт.Затем, вздрогнув, спросила:

— Что ты делаешь?

Ровена сорвала прутик и пробовала, насколько острый у негокончик.

— Для каждого вида обитателей Царства Ночи существуетвещество, которое для него вредно, — объясняла Ровена. — Дляоборотней это серебро, для ведьм — железо, а для вампиров — дерево. Нам можнонанести рану только деревом, — добавила она.

— Не понимаю… то есть не понимаю, зачем? —спросила Мэри-Линетт, хотя на самом деле уже все понимала. Она видела, какследом за прутиком, которым Ровена провела по запястью, появляется цепочкакрошечных красных капелек.

Итак, это обмен кровью, как и сказала Ровена.

Мэри-Линетт сглотнула. Она не смотрела на Марка и Кестрель.

«Я сделаю это первой, и он увидит, что это не так ужстрашно, — убеждала она себя. — Я смогу сделать это… И мы такимобразом останемся живы».

Ровена смотрела на нее, протянув запястье.

«Медный вкус страха». Мэри-Линетт затошнило.

Она закрыла глаза и поднесла ко рту запястье Ровены.

Теплота… Все нормально… И вкус совсем не медный, а какой-тонасыщенный — пряный и необычный. Позже, когда она пыталась описать его, на умприходило лишь: слегка ванильный, шелковистый и почему-то напоминает водопад.Чуть-чуть сладковатый.

А потом ей вдруг показалось, что она способна горы свернуть.

— Ну, подруга! — Голос Марка звучалвосторженно-бесшабашно. — Если б ты могла разлить это по бутылкам, тозаработала бы миллионы!

— Не ты первый это придумал, — холодно проговорилаКестрель. — Люди убивают нас из-за нашей крови.

— Поговорите позже, — твердо прервала ихРовена. — А сейчас завершим обряд.

У Кестрель мысли были золотистого цвета. С острымисверкающими бриллиантовыми гранями.

— Хватит, Джейд, — сказала Ровена. — Марк!Довольно, ребята. Отпустите друг друга!

Мэри-Линетт увидела, как Ровена растащила их в разныестороны. На лице у Марка сияла глупая улыбка, и Мэри-Линетт почувствовалакрошечный укол зависти. Каково это — увидеть мысли человека, в котороговлюблен?

Мысли Джейд были серебристо-кружевные, похожие на шарики филиграни,словно рождественское елочное украшение. Глотнув крови Джейд, Мэри-Линеттпочувствовала искрящуюся легкость. Будто по ее венам заструился горный поток.

— Хорошо, — сказала Ровена. — Теперь у насобщая кровь.

Она протянула руку, Джейд и Кестрель протянули свои.Мэри-Линетт взглянула на Марка, и они сделали то же самое. Руки их соединились,будто спицы в колесе.

— Мы обещаем быть вашими родственниками, всегдаподдерживать и защищать вас, — произнесла Ровена.

Затем она кивнула Мэри-Линетт.

— Мы обещаем быть вашими родственниками, —медленно повторила Мэри-Линетт, — и всегда поддерживать и защищать вас.

— Вот и все, — просто сказала Ровена. — Мы —одна семья.

— Пойдемте домой, — предложила Джейд.

Но сначала нужно было закончить с похоронами тети Опал.Мэри-Линетт наблюдала, как Ровена разбрасывает хвойные веточки на могильномхолмике.

— Вы наследовали также и нашу кровную месть, —любезно объяснила Кестрель Мэри-Линетт. — Это значит, что вы должны помочьнам выяснить, кто ее убил.

— Я все время пыталась это сделать.

Олень остался лежать на прежнем месте. Ровена взглянула нанего:

— Здесь много падальщиков. Он послужит им пищей.

«Что ж, такова жизнь», — подумала Мэри-Линетт, когдаони покидали поляну. Она оглянулась назад… и на мгновение ей показалось, чтоона заметила какую-то тень и мерцание зеленовато-оранжевых глаз на одном уровнес ее взглядом… Это был зверь крупнее койота.

Но только она открыла рот, чтобы сказать об этом, как теньисчезла.