– Если вспомнить поговорку «меньше слов, больше дела», то мысейчас собираемся делать как раз обратное, – заметил Франклин Кларк.

– Что вы скажете, мистер Фрэзер?

– Я, пожалуй, сомневаюсь в практическом применении того, очем вы говорите, мсье Пуаро.

– Что вы думаете, Тора? – спросил Кларк.

– Я думаю, что принцип пересказа разумен.

– Предположим, – предложил Пуаро, – что вы все постараетесьвспомнить все, что относится ко времени, предшествующему убийству. Пожалуй,начнем с вас, мистер Кларк.

– Помнится, утром того дня, когда убили Кара, я ушел вплавание. Поймал восемь скумбрий, прямо там, в бухте. Пообедал дома. Я помню,ел жаркое по-ирландски. Поспал в гамаке. Выпил чаю. Написал несколько писем,просмотрел почту, затем поехал в Пейнтон отправить письма. Потом поужинал и – яне стыжусь этого – перечитал книгу Э. Несбита, которую я люблю с детства. Потомзазвонил телефон…

– Достаточно. Теперь подумайте, мистер Кларк, не встретилили вы кого-нибудь, когда утром спускались к морю?

– Я много кого видел.

– Можете что-нибудь вспомнить об этих людях?

– Нет, ничего ужасного.

– Вы уверены?

– Ну… давайте посмотрим… Я помню примечательно толстуюженщину, она была в коротком шелковом платье, я еще удивился почему… двоеребятишек с ней… два молодых человека с фокстерьером на берегу моря бросаликамни… а, да, девушка со светлыми волосами, которая купалась и визжала…Интересно, как много вещей вспоминается, как фотографию проявляешь.

– У вас хорошая память. Теперь дальше, что было потом, всаду и по дороге на почту…

– Садовник поливал сад… По дороге на почту? Неподалекуостановился велосипедист… Бестолковая женщина, шатающаяся и вопящая на своегоприятеля. Я боюсь, что это все…

Пуаро повернулся к Торе Грей.

– Мисс Грей?

Тора ответила своим четким, уверенным голосом:

– В то утро я разбирала корреспонденцию с сэром Кармайклом,искала экономку. Я написала письмо и во второй половине дня занималасьрукоделием, кажется. Трудно вспомнить. Это был совершенно обычный день. Я ранолегла спать.

К моему удивлению, Пуаро не стал ее больше расспрашивать. Онсказал:

– Мисс Барнард, можете вы вспомнить, когда в последний развидели свою сестру?

– Это было где-то за две недели до ее смерти. Я приезжала навыходные. Была прекрасная погода. Мы отправились в Гастингс в плавательныйбассейн.

– О чем вы в основном говорили?

– Я делилась с ней воспоминаниями, – ответила Меган.

– А что еще? О чем она говорила?

Девушка нахмурилась, пытаясь вспомнить.

– Она говорила о том, что у нее нет денег, так как онатолько что купила шляпку и пару летних перчаток. И немного о Доне… Потом онаговорила, что не любит Милли Хигли – это девушка из кафе, – и мы смеялись надМэрион – женщиной, которая содержит это кафе… Я больше ничего не помню…

– Она не упоминала какого-нибудь мужчину – простите меня,мистер Фрэзер, – которого могла встретить?

– По-моему, нет, – сухо ответила Меган.

Пуаро повернулся к молодому рыжеволосому мужчине сквадратной челюстью.

– Мистер Фрэзер, я хочу, чтобы вы перенеслись в прошлое. Высказали, что пришли в кафе в тот роковой вечер. Прежде всего вы собиралисьдождаться, когда выйдет Бетти Барнард. Не могли бы вы вспомнить кого-нибудь,кого вы заметили, пока ждали там?

– Там было множество людей. Я не могу вспомнить каждого.

– Простите, но, может, вы попытаетесь? Как бы ни были выпоглощены своими мыслями, возможно, вы механически заметили что-нибудьнеосознанно, но с точностью…

Молодой человек упрямо повторил:

– Я никого не запомнил.

Пуаро кивнул и повернулся к Мэри Дроуэр:

– Я полагаю, вы получали письма от вашей тетушки?

– О да, сэр.

– Когда было последнее?

Мэри задумалась на минуту.

– За два дня до убийства, сэр.

– Что в нем было написано?

– Она писала, что старый черт крутится около и что онаотшила его, простите за выражение. Она писала, что ждет меня в среду. Это мойвыходной, сэр, и она сказала, что мы пойдем в кино. Это был мой день рождения,сэр.

Что-то, возможно мысль о маленьком веселье, внезапно вызвалоу девушки слезы. Она сдерживала рыдания. Потом начала оправдываться:

– Вы должны простить меня, сэр. Я не хочу быть глупой.Слезами горю не поможешь. Это была ее мысль… и моя… – загадывать вперед наширазвлечения. Это меня как-то расстроило, сэр.

– Я понимаю ваши чувства, – сказал Франклин Кларк, – всегдакакие-нибудь мелочи наводят на них, особенно такие, как развлечения илиподарки, что-то веселое и естественное. Я помню, как увидел однажды женщину,сбитую автомобилем. Она только что купила что-то из обуви. Я видел ее лежащей иразорванную коробку, из которой торчали маленькие нелепые туфли на высокомкаблуке. Все перевернулось во мне – они выглядели так душераздирающе.

Меган произнесла с неожиданной теплотой:

– Правда, ужасная правда. То же самое случилось, когдаБетти… умерла. Мама купила ей чулки в подарок… купила в тот самый день, когдаэто случилось. Бедная мама, она была совсем разбита. Я видела, как она рыдаланад ними. Она причитала: «Я купила их для Бетти… Я купила их для Бетти… а онаих так и не увидела».

Голос девушки дрогнул. Она подалась вперед к ФранклинуКларку. Между ними внезапно возникло чувство взаимного понимания, основанное наобщем.

– Я знаю, – сказал он, – я точно знаю. Это те самые вещи, окоторых невыносимо вспоминать.

Дональд Фрэзер заерзал.

Тора Грей перевела разговор на другую тему.

– А мы собираемся составить план на будущее? – спросила она.

– Конечно, – сказал Франклин Кларк уже в своей обычнойделовой манере. – Я полагаю, что когда наступит момент, то есть когда придетчетвертое письмо, мы должны соединить усилия. А до этого, наверное, каждый изнас может попытать удачу поодиночке. Я не знаю, есть ли, по мнению мсье Пуаро,какие-нибудь отправные точки для нового расследования?