– Предположим, она нам опять солжет.

– Вот это уже будет на самом деле интересно… и заставитдумать.

– Это ужасно – предположить, что девушка может оказатьсясвязанной с сумасшедшим.

– Верно… я не думаю, что это так.

Я размышлял еще несколько минут.

– Симпатичная девушка переживает тяжелые времена из-за всегоэтого, – наконец выговорил я со вздохом.

– Отнюдь нет. Выбросьте из головы эту мысль.

– Но это так, – настаивал я, – все против нее только из-затого, что она симпатичная.

– Вы говорите глупости, друг мой. Кто против нее вКомбесайде? Сэр Кармайкл? Франклин? Сестра Кэпстик?

– Леди Кларк определенно настроена против нее.

– Друг мой, вы полны чувством сострадания к прекрасныммолодым девушкам. А я чувствую сострадание к пожилым леди. Возможно, что ледиКларк имела ясный взгляд на вещи и людей, а ее муж, мистер Франклин Кларк исестра Кэпстик были слепы, как летучие мыши… и капитан Гастингс тоже…

– У вас зуб на эту девушку, Пуаро.

К моему удивлению, он внезапно заморгал.

– Может, мне нравится ссаживать вас с вашего романтическогоконька, Гастингс. Вы всегда верный рыцарь – готовы прийти на помощь – дамам,разумеется.

– Как вы нелепы, Пуаро, – ответил я, не в силах удержатьсяот смеха.

– Ну хорошо, нельзя же быть трагиком все время. Мне всеинтересней и интересней наблюдать за развитием личностей в связи с трагедией.Мы имеем три семейные драмы. Первая в Андовере: трагическая жизнь миссис Ашер,ее борьба, ее поддержка мужа-немца, преданность племянницы. Одно это можетсоставить целый роман. Потом в Бексхилле: счастливые, преуспевающие отец сматерью, две дочери, сильно отличающиеся друг от друга, – маленький пупсик исильная, упорная Меган с ясным интеллектом и бесстрастным желанием правды. Иеще один персонаж: уравновешенный, собранный молодой шотландец, но со своейстрастной ревностью и поклонением умершей. Наконец, дом в Черстоне: умирающаяжена, муж, поглощенный своей коллекцией, но с растущей симпатией и нежностью ккрасивой девушке, которая сочувствует и помогает ему; далее, младший брат –энергичный, привлекательный, интересный, очаровательно романтический последальних странствий.

Поймите, Гастингс, при обычном ходе событий эти триотдельные драмы никогда бы не соприкоснулись. Перипетии жизни, Гастингс, – тутя никогда не перестану удивляться.

– Вот и Паддингтон, – только и произнес я.

Как только мы добрались до Уайтхэйвн-Мэншенс, нам сообщили,что какой-то джентльмен ожидает Пуаро.

Я думал увидеть Франклина Кларка или, возможно, Джеппа, но,к моему удивлению, это оказался не кто иной, как Дональд Фрэзер. Он выгляделсмущенным, и его косноязычие было заметно еще сильнее, чем обычно.

Пуаро не стал допытываться о цели его визита, а вместо этогопредложил сандвичи и бокал вина. До появления сандвичей Пуаро монополизировалход разговора, объясняя, где мы были и о чем говорили с больной женщиной. Мыеще не доели сандвичи и не пригубили вина, а он уже придал разговору личностныйхарактер.

– Вы приехали из Бексхилла, мистер Фрэзер?

– Да.

– Есть ли успехи с Милли Хигли?

– Милли Хигли? Милли Хигли? – Фрэзер с удивлением повторилэто имя несколько раз. – А, та девушка! Нет, я ничего там еще не предпринимал.Это…

Он остановился, заламывая руки.

– Я не знаю, зачем пришел к вам! – взорвался он.

– Я знаю, – сказал Пуаро.

– Вы не знаете. Откуда вам знать?

– Вы пришли ко мне потому, что вы кому-нибудь что-то должнысообщить. Вы оказались правы. Я тот самый человек. Говорите!

Уверенность Пуаро принесла результат. Фрэзер взглянул нанего с чувством признательного послушания.

– Вы так думаете?

– Черт возьми! Я уверен в этом.

– Мсье Пуаро, вы знаете что-нибудь о снах?

Я был готов услышать от него что угодно, но только не это.

Пуаро, однако, не был озадачен.

– Знаю, – ответил он, – вам что-то приснилось?..

– Да. Я полагаю, вы скажете – это вполне естественно, чтомне должно сниться… это. Но это не обычный сон.

– Нет?

– Мне снилось это три ночи подряд, сэр… Мне кажется, я схожус ума…

– Расскажите мне…

Лицо Фрэзера стало мертвенно-бледным. Глаза его вылезли изорбит. Между прочим, он действительно выглядел сумасшедшим.

– Все время одно и то же. Я на пляже. Ищу Бетти. Онапотерялась – просто потерялась, понимаете. Мне надо ее найти. Мне надо отдатьей ее пояс. Он у меня в руке. И потом…

– Да?

– Сон меняется… Я больше не ищу. Она там, передо мной, –сидит на пляже. Она не видит, как я приближаюсь… это – о, я не могу…

– Продолжайте. – Голос Пуаро звучал авторитетно, твердо.

– Я подхожу сзади нее… она не слышит меня… Я обвиваю поясомее шею и затягиваю, о, затягиваю…

Агония в его голосе была страшной… Я стиснул ручки своегокресла… Так реально представлялись вещи.

– Она задыхается… она мертва. Я задушил ее – и вот ее головаоткидывается назад, и я вижу ее лицо… и это Меган, не Бетти!

Он откинулся назад, весь бледный и дрожащий. Пуаро налил ещестакан вина и подал ему.

– Что означает этот сон, мсье Пуаро? Почему он приходит комне? Каждую ночь?..

– Выпейте вина, – приказал Пуаро.

Молодой человек выпил и спросил более спокойным голосом:

– Что это означает? Я… я не убивал ее, не так ли?

Что ответил Пуаро, я не знаю, потому что в эту минуту яуслышал, как почтальон постучал в дверь, и автоматически вышел из комнаты.

То, что я вынул из почтового ящика, заставило меня забытьнеобычное откровение Дональда Фрэзера.

Я поспешил обратно в гостиную.

– Пуаро, – воскликнул я, – оно пришло! Четвертое письмо!

Он вскочил, выхватил его у меня из рук, достал свой нож дляразрезания бумаг и вскрыл его. Он разложил письмо на столе.