Наш отряд остался внизу вместе с расстроенной Алисой, а я осторожно стал подниматься за мамой и Ведьмаком вверх по ступенькам. Там не было поручней и можно было запросто свалиться. Наконец мы подошли к железной двери, установленной в скале. Монах широко распахнул ее и позволил нам подняться дальше по крутым ступенькам. Добравшись до верха, мы увидели впереди огромный купол.

– Это katholicon, – сказала мама с улыбкой.

Я знал это слово. Оно означало церковь или главную часовню.

– Мы пришли?

– Нет, мы идем к отцу игумену в его личную келью.

Мы направились в небольшую постройку, а затем вошли в спартанскую келью, где на каменном полу восседал монах с осунувшимся серым лицом и головой, выбритой еще тщательнее, чем у Билла Аркрайта. Его глаза были закрыты, и, казалось, он совсем не дышал. Я смотрел на голые каменные стены и солому в углу, которая наверняка служила ему постелью, – не такую обстановку я ожидал увидеть в покоях важного священника, настоятеля монастыря.

Дверь за нами закрылась, но отец игумен не бросил и взгляда в нашу сторону. Он вообще не пошевелился. Мама приложила палец к губам, призывая соблюдать тишину. Затем я заметил, что губы монаха беззвучно шевелятся, и понял, что он молится.

Когда священник наконец взглянул на нас, я заметил, что глаза у него синие, как колокольчики, цветущие весной в лесах нашего Графства. Он жестом пригласил нас сесть рядом с ним, и мы так и сделали.

– Это мой друг мистер Грегори, враг темных сил, – произнесла мама, кивком указав на Ведьмака.

Монах послал ему слабую улыбку. Затем его глаза остановились на мне.

– Это твой сын? – спросил он, обернувшись к маме. Он говорил на греческом, и я понимал его без труда.

– Да, отец, – ответила мама на том же языке, – это Томас, мой младший сын, седьмой.

– У вас есть план, как проникнуть в Орд? – спросил монах.

– Если бы вы использовали свое влияние и убедили жителей города оставаться в стороне, мои люди могли бы пойти вместо них как делегация от Каламбаки.

Монах нахмурился.

– Для чего? – требовательно спросил он. – Чего вы собираетесь добиться с таким риском?

– Некоторые служители Ордин к появлению Орд уже проснутся – к ним и направится делегация. Мы отвлечем их, и пока они будут разбираться, пойдем на штурм. Мы надеемся добраться до Ордин и уничтожить ее до того, как она окончательно пробудится…

– Вы готовы к кровавому жертвенному ритуалу? Готовы зайти так далеко?

– Разрушить оборону цитадели можно разными способами. Я собираюсь прибегнуть к уловке, которую использовали в древности. Я говорю о троянском коне, – добавила мама загадочно.

Я понятия не имел, что она имеет в виду, но глаза монаха внезапно вспыхнули, будто он понял, о чем идет речь. Затем его взгляд снова остановился на мне:

– Мальчик знает, что от него потребуется?

Мама покачала головой:

– Я скажу ему, когда придет время. Он послушный сын и поступит так, как следует.

Я вспомнил слова дьявола, и мое сердце сжалось. Вдруг он сказал правду?

Отец игумен произнес «кровавый жертвенный ритуал». Должен ли я пойти на заклание во имя победы?

Ведьмак наконец заговорил:

– Не сомневаюсь, все самое худшее мы вскоре выясним, – сказал он, испепелив маму взглядом. – Но сдается мне, мы не обсудили еще кое-что важное. Есть ли уже приметы, точно указывающие, когда через портал появится Орд? Что скажете, отец?

Отец игумен покачал головой:

– Нет, но это случится скоро – полагаю, через пару дней.

– У нас мало времени на подготовку, – сказала мама, вставая. – С вашего позволения, мы вас покинем. И я вынуждена снова спросить вас, отец: вы попросите посланников уступить нам свое место в делегации?

Отец игумен кивнул:

– Я сделаю то, о чем вы просите. Безусловно, они с радостью избавятся от обязанности, которая для большинства равносильна смертному приговору. Но прежде чем вы уйдете, я хотел бы, чтобы вы послушали нашу молитву. В особенности мальчик. Чувствую, у него смутное представление о нашей силе.

Мы вышли вслед за отцом игуменом из его скромной кельи и направились в сторону великолепного купола katholicon. Я был немного раздражен. Откуда он знает, что я думаю? Я действительно никогда не верил, что молитвами можно чего-то добиться, но всегда восклицал «Аминь!», когда отец за столом благодарил Бога. Я уважал верующих и молящихся – этому меня также научил отец. К свету ведет много путей.

Церковь была великолепна, богато украшена мрамором и мозаикой. Около сотни монахов стояли перед алтарем, сложив руки, как если бы они уже молились, хотя служба еще не началась. Вдруг они запели. Это был гимн. И какой!

Я слышал хор мальчиков в Пристаунском соборе – в сравнении с этим хоралом то пение было немногим лучше песенок в таверне. Голоса монахов устремлялись ввысь в совершенной гармонии и парили под куполом словно ангелы. Чувствовалась невероятная сила всех голосов, поющих в унисон – мощное звучание с единой целью.

Действительно ли эти молитвы могли сдерживать Ордин? Видимо, да. Но тьма становилась сильнее, на этот раз кровожадная богиня не ограничится только этой долиной. Если нам не удастся ее уничтожить, она нападет на Графство. А препятствий на пути к нашей победе очень много.

Мы попрощались с отцом игуменом и покинули katholicon, провожаемые гимнами монахов. Мой взгляд случайно упал на Ведьмака. Его лицо искажала гримаса ярости – точь-в-точь такая же, как тогда, когда он, бросив меня на ферме, вернулся в Чипенден. Я чувствовал, что учитель вот-вот взорвется и мама сполна ощутит на себе его гнев.

– Кровавый ритуал… в чем он заключается? – Ведьмак сверлил маму испытующим взглядом.

Мы сидели кру́гом в ее шатре. Алиса – по левую руку от меня, Ведьмак – по правую. Билл Аркрайт и Грималкин тоже были здесь. По возвращении в лагерь Ведьмак уже все высказал маме. Вежливо, но жестко он потребовал рассказать, с чем именно нам предстоит столкнуться, особенно делегации. Он даже обвинил маму в сокрытии важной информации, которая была нам так необходима.

Его гневная речь и привела к этой встрече. Мама была хмурой и неулыбчивой. Я чувствовал, что есть вещи, о которых она не хочет говорить – во всяком случае, не со всеми присутствующими. Думаю, она предпочла бы поговорить со мной наедине.

– Всего я не знаю, – призналась она. – То, что мне известно, я почерпнула из рассказов выживших участников предыдущих делегаций. Иногда их слова противоречивы – наверное, потому, что от пережитого ужаса эти люди повредились рассудком. Но я знаю, что служители Ордин требуют крови. И они захотят твоей крови, Том.