А вот городкам небольшим и с преимущественно малоэтажной застройкой – повезло куда больше. Даже если на первоначальном этапе и были какие-то разрушения и связанные с ними человеческие жертвы – масштабы были все же не те, что в многомиллионных мегаполисах. И справиться с последствиями местные МЧС, полиция и медики при поддержке граждан вполне могли и сами. Сколько народу проживало в той же Емве, когда земля под ногами ходуном заходила? Думаю – не больше пятнадцати тысяч. Чуть больше, чем в Никольске. И выглядело все, думаю, почти так же – огромный частный сектор с одноэтажными деревянными домами, многоэтажки – максимум на пять этажей да еще, небось, все крепкой советской постройки. Красный или белый, силикатный, кирпич. Никаких вошедших в моду в десятых годах XXI века «быстровозводимых» (и так же быстро складывающихся при малейших подземных толчках) конструкций. Все прочно и основательно. Да и далеко Емва была что от целей ядерных ударов, что от эпицентра чудовищного землетрясения, буквально пополам разломившего материковую плиту примерно по границе России и Финляндии и превратившего Ладожское и Онежское озера в продолжение Финского залива. А Питер и прочие окрестные городки поменьше – в груды камня и бетона, торчащие из чуть солоноватой воды… Такие вот дела…

То, что Емва – это вам не мелкий торговый городок, вроде Никольска, видно сразу, по пристани. Никаких деревянных мостков, все солидно и основательно. Высокая бетонная береговая стенка, бетонный же причал. Правда – один, но при здешней судовой активности больше и не нужно. Не рыболовецкий порт все же и уж точно не туристическая гавань. Чуть поодаль – целый комплекс выглядящих вполне исправными и функционирующими складов и нечто, напоминающее небольшой сухой док или кораблестроительные стапели (не силен я все же в этом вопросе).

– Все верно, ремонтный док, – подтверждает мои догадки Семёныч. – По каким-то серьезным вопросам, конечно, лучше в Сыктывкар идти, а по мелочи – и тут сделают. Каркас под «броник» твой – как раз тут закажем, минут за двадцать сделают и установят. А вон там портовое управление. И «железка» вон, прямо к причалам подведена.

Да, железную дорогу я и сам углядел. Наверное, и внимания бы не обратил: сколько я за последние годы видел брошенных вокзалов, железнодорожных станций и депо. Но тут небольшой, попыхивающий черным дымком мотовоз[30] уверенно тащил куда-то от причалов к складам срезу четыре грузовых платформы, битком забитых ящиками. Надо же – сохранили! Сто лет исправного железнодорожного транспорта не видел! Ай, молодцы тут ребята! И не только в плане «железки» молодцы. К возможным недружелюбным визитам тут явно готовы. Если присмотреться, среди разных строений можно увидеть стальные «грибки» башен бронетехники. И там не только КПВТ[31] бронетранспортеров, там еще и семидесяти трех миллиметровые пушки видны, те самые «Громы», что на БМП[32] первой модели ставили. Причем сектор обстрела у этих «грибочков» хороший, и расположены они весьма толково – накрывают всю здешнюю акваторию с изрядным перекрытием. Профессионал занимался.

Как я вскоре понял, полный порядок в Емве был не только с портовыми сооружениями, железной дорогой и фортификацией. Едва мы, предварительно пару раз громко «квакнув» ревуном, начали швартоваться, как на причале нарисовались четверо ребят вполне характерной наружности и еще один, тоже не менее характерный, но явно «из другой сказки». В смысле, последний – типичный невысокого ранга клерк, пусть и одет он не в дешевый синтетический костюм и галстук, а в какую-то серую спецовку. Все равно ошибиться при виде такого – практически невозможно. Глядя на первых четырех – тоже все видно сходу. Мои коллеги. Охрана. Причем, похоже, не наемники «на сдельной», вроде меня и прочих охотников за головами, а постоянная, что называется – «на окладе». Одеты все в одинаковую «цифровую флору», поверх камуфляжных бронежилетов – разгрузочные жилеты армейского образца, на головах – обтянутые матерчатыми чехлами шлемы. Вооружены все «семьдесят четвертыми», теми, которые «М» – с черной пластиковой фурнитурой и полноценным, не рамочным, пластиковым же складывающимся прикладом. Молодняка нет – взрослые уже дядьки, мне ровесники. Это что, что-то вроде таможенного досмотра?

На палубу уже вышел Гольденцвайг. Видимо, углядев какое-то сомнение в моих глазах, подошел и пояснил.

– Не беспокойтесь, Александр, это нормально. Тут к безопасности относятся крайне серьезно, но ведут себя спокойно. Проблем с ними не бывает никогда, ну, если самому не нарываться.

Я понятливо головой мотнул, мол, усвоил, проблем искать не буду. А мы меж тем «пристыковались». Борт «керосинки» мягко ткнулся в висящие вдоль причала крупные, от грузовиков наверное, покрышки (в голове мелькнуло откуда-то, скорее всего, по книжкам про капитана Блада знакомое словечко «кранцы»). Мягко качнулась под ногами палуба, лязгнув цепями, развернулся и лег на настил причала наш трап.

Первым на борт поднялся один из охранников. Следом за ним – портовый чиновник. С Константином они поздоровались за руку – видимо, давно знакомы. Обменялись парой дежурных приветственных фраз, потом чиновник повернулся к собравшейся у надстройки команде нашей баржи.

– Итак, господа-товарищи, со времени вашего последнего захода к нам правила не поменялись: оружие в город выносить нельзя. Даже холодное. Поймают на нарушении – отправят на общественные работы года на полтора.

– «Общественные работы» – это типа шутка юмора у них тут, – шепнул стоявший у меня за спиной Валера. – На деле – каторга, самая натуральная. Так что – не вздумай даже…

Я лишь понятливо угукнул, не разжимая губ. А чиновник меж тем продолжил.

– Если найдется кто-то настолько тупой, что не только протащит в город «пушку» или «перо», но еще и догадается его в дело пустить – вздернут без долгих разговоров. Тут по таким поводам судопроизводство до предела упрощенное. В остальном – все как везде. Приятного отдыха. И, пожалуйста, оставайтесь на своих местах, пока мои помощники не осмотрят ваше судно на предмет «зайцев» и незаконно перевозимых грузов.

Четверо «помощников» споро двинулись от трапа к надстройке. Ну да, спуск вниз у нас только один. На палубе – только технические люки в топливные танки, но там «зайца» не спрячешь…

– Сам ты, «суднО», – чуть слышно пробормотал Семёныч, – сапог, блин, сухопутный…

– Семёныч, – повернул я голову к механику, – а тут, что, и список контрабанды имеется?

– А то, – уже громче, не опасаясь, что услышат, ответил пожилой механик. – Любые облученные предметы, наркота, оружие, рабы…

Надо же, в том же Никольске купить или продать можно было практически все. В этом вопросе «князья» были полностью согласны с избитой фразой про «не надо кошмарить бизнес» (ну, разве что за исключением «фонящего» хабара, за который где угодно, кроме уж совсем глухих дыр на Пустошах, прикончат без долгих разговоров). Продавай и покупай почти все, что хочешь, хоть гранаты, хоть героин. Главное – не забывай налог «князю» платить. Разве что в том же Никольске далеко не на любой товар покупатели найдутся. Людьми, к примеру, там не торговали никогда, сколько я этот городок знаю. Но Никольск – это не вся Вологодчина, и уж точно не вся бывшая Российская Федерация. Есть места, где целые невольничьи базары имеются, практически как в какой-нибудь «Хижине дяди Тома» госпожи Бичер-Стоу, или, недоброй памяти, Чеченской республике Ичкерия времен ее короткой, но уж очень «веселой» независимости. И людей там продают с той же легкостью, что поросят в Никольске. Доводилось видеть… До сих пор как вспомню – зубы скрипят, чуть не крошатся. Но в таких делах – один в поле не воин. Это с вологодскими «князьями» у нас в Чухломе договор был очень жесткий, и они его нарушать пока не рискуют. Хотя, чую, борзеют уже потихоньку, на «прогиб» нас пробуют. Взять ту же историю с патрулем и этим полудурком Мотылем… Сейчас мне происшедшее кажется уже не таким простым, как в тот момент. Возможно – специально молодого «натравили», поглядеть, как отреагирую, как себя поведу. А вот в других краях у нас никакой власти нет. Не исключаю, кстати, что многие «князья» все же приторговывают людьми, но тихо, не привлекая лишнего внимания и не на своей земле…