— Это же… это же широкий грошен! — расширились глаза у девушки, — О, сударь! За такие деньги я могу такие вещи, что…

— Цыц! — шикнул я, — Я плачу не за эти услуги!

— А за что? Если вы — простите сударь! — извращенец какой-нибудь…

— Нет. Я плачу тебе, чтобы ты разбудила меня на рассвете. Ещё до зари. Мне нужно выехать как можно раньше.

— А-а-а… — поняла по-своему служанка, — Так вам это дело утром привычнее… Можно! Разбужу вас пораньше. Все дела успеете, сударь!

И, слава Богу, убралась восвояси. А то я уже начал изнемогать во внутренней борьбе с соблазнами!

[1]…шампанское… мутное… Любознательному читателю: Катерина несколько пренебрежительно отзывается о шампанских видах вообще. Это не совсем так. Известно, что французские короли использовали во время коронации именно шампанские вина. Но не игристые! Игристые вина в Средневековье не пользовались спросом и уважением. Кроме того, привычный нам вид и вкус игристое шампанское приобрело примерно к 1800 году. К этому времени научились делать тёмные, невзрывающиеся бутылки и производить процесс ремюажа (это, когда горизонтально лежащую бутылку ежедневно поворачивают на небольшй угол и постепенно переводят в положение горлышком вниз, где собирается осадок, который через 12 месяцев выдержки удаляют из бутылки, осветляя вино). В описываемый период игристое шампанское и в самом деле было мутным и… опасным! Могло взорваться прямо в руках.

Глава 8

Авиньон

Самое печальное, что может быть в жизни — это привычка к роскоши.

Чарли Чаплин.

Всю ночь надо мной витали волнующие и соблазнительные видения. Сладкие, романтические и чувственные. Я мог бы их здесь описать, но… не буду! Думаю, в молодости такие видения все видят во сне. И юноши и девушки. А если не видят — им же хуже!

Проснулся я оттого, что кто-то завозился на кровати у меня под боком.

— А? — встрепенулся я, — Кто?.. Что?..

— Всё в порядке, сударь! — интимным шёпотом сообщила служанка, — Вы утра ждали? Вот оно, утро! И вот она — я!

Сперва мне показалось, что это продолжение моих эротических фантазий. Потом я начал подозревать, что это всё-таки явь. Как же она… а! я забыл закрыть дверь! Вот что подлое шампанское с людьми делает! Всю осторожность забывают!

— Завтрак готов? — уточнил я, приподнимаясь на кровати и озираясь при свете свечи на столе, в поисках одежды.

— Завтрак?.. — искренне удивилась служанка, — А как же…

И она выразительно провела своими ладонями по своей ночной сорочке, сверху вниз, отчего явственно обрисовались все её соблазнительные выпуклости. Я сглотнул. Не так-то легко перейти от, хоть и греховных, но обольстительных фантазий в такую унылую явь.

— Я тебе вчера широкий грошен дал? — уточнил я.

— Да-а-а… — забеспокоилась служанка.

— Если через пять минут будет завтрак, получишь ещё один! А про то, что ты подумала, — я печально вздохнул, — Этого мне не надо!

— А что на завтрак⁈ — ухватила сброшенное платье служанка, торопливо напяливая его на себя.

— Что-нибудь, что можно быстро приготовить. Яичница с ветчиной, сыр, хлеб, зелень… ну, можешь что-то добавить по своему вкусу. На четверых! Две порции на господский стол, и две — слугам.

— Будет сделано, сударь! — служанка открыла дверь, всё ещё приводя себя в порядок.

— А что эта девица делала ночью в твоём номере⁈ — послышался знакомый голос.

— Ничего! — слава Богу, что я успел напялить штаны! — Я просил, чтобы меня разбудили спозаранку. Ну, вот…

— А почему она будила тебя не стуком в дверь, а… Бог знает, как и чем она тебя будила!

— Нет-нет! — я успел накинуть и рубашку, и теперь выглянул из номера почти одетый, — Она будила меня стуком! А потом я сделал заказ не завтрак. Потому и открыл дверь. Не через дверь же кричать заказ!

— Не слышала я стука! — подозрительно поджала губы Катерина, — Хотя проснулась десять минут назад.

— Она не то, чтобы стучалась… — вынужден был признаться я, — Она так… поскреблась… Чтобы не разбудить других постояльцев! А я всегда сплю чутко, я проснулся. Дай, думаю, завтрак закажу!

— Да! Пойду-ка я завтрак приготовлю! — заявила служанка, всё это время стоявшая рядом и глазевшая попеременно, то на меня, то на Катерину.

И служанка упорхнула по лестнице вниз, не забыв ещё раз пригладить платье на бёдрах и поправить причёску.

— Значит, поскреблась… — смерила меня тяжёлым взглядом Катерина.

— Ну, что ты выдумываешь⁈ — упрекнул я девушку, — Что между нами могло быть⁈

— А что бывает, когда встречаются потаскун и потаскушка⁈

— Я потаскун? Ты серьёзно? Я — потаскун⁈

— Не знаю, не знаю! — прищурилась Катерина, — Но вид у тебя подозрительный! Вчера целый день где-то таскался… Сегодня служанка у него из номера вся взъерошенная выходит… И он говорит, что не потаскун!

— Не потаскун! — твёрдо заявил я, — И ты это отлично знаешь! Только тебе нравится мучить меня подозрениями. А я чист, аки… аки… аки слезинка невинного младенца! Вот!

— Врёт и не краснеет! — вздохнула Катерина, — Ладно, пойдём завтракать… младенец… хренов!

* * *

На мой взгляд — я оправдался. Нет, в самом деле, вышел одетый, постель не всклокочена — Катерина специально в мой номер заглянула! — разговариваю спокойно и уверенно… Какие могут быть подозрения⁈ А кроме того, я же объяснял, что мне нельзя интим! И объяснял, почему нельзя. И всё равно, за завтраком, Катерина сидела хмурая, задумчиво вертя в пальцах свою золотую вилочку. А, когда я расплачиваясь за завтрак, дополнительно сунул в руки девушки обещанный серебряный широкий грошен…

— Вот, значит, как⁈ — вспыхнула Катерина, — За грешки расплачиваешься⁈

— Не за грешки! — с достоинством возразил я, — А за услуги!

— Знаем мы, какие услуги! — поджала губы девушка.

— Завтрак она нам приготовила! — чуть не рявкнул я, вконец разобиженный, — Быстро и вкусно! А ещё разбудила меня, когда я мог проспать! И вообще, не вижу причин, почему я не могу дать монетку девушке, которая для нас так старается! Разве что, твоя безграничная ревность⁈

— Какая ещё ревность⁈ — надулась Катерина.

— Не знаю! И причин понять не могу! Но чувствую, что твоей