разговоре оставалась неподвижной. Он смотрел на гостя выпученными, как у тролля, глазами, и не моргал.

Пристальный взгляд охранника был таким тяжелым, что Язару не доставало сил ему ответить. Отвернувшись, он стал рассматривать солдат, беседующих в другом конце коридора, и прислушиваться к разговорам. Тусклый свет, проникающий сквозь маленькие напоминающие бойницы окошки, очерчивал их далекие силуэты как в тумане. Но их голоса Язар легко выделял даже в несмолкаемом топоте сапог и хлопанье дверей. Они обсуждали минувшее сражение, однако не произнесли такого, чего он не знал, и что могло его заинтересовать.

И в то же время другой, куда более важный разговор сейчас происходил за его спиной. Толщина дуба скрадывала слова, но приглушенные голоса, которыми они были произнесены, явственно обличали желание собеседников удержать их в тайне. Пытаясь хоть что-либо расслышать, Язар прислонился спиной к стене, уронил голову и закрыл глаза руками.

— Храмовник хочет… — шептал один голос. Следующие слова Язар не сумел разобрать.

— Что? — почти выкрик, голос гораздо грубее первого. Дальше речь вновь перешла в шепот. — Только ты…

— Пускай уповает на бога…

Невнятное бормотание, а затем низкий смех.

— Меня тоже часто полутроллем дразнят.

Язар вздрогнул и открыл глаза. Он совсем забыл об охраннике, который все это время не шевелился и не сводил с него немигающих глаз. Посмотрев на него свежим взглядом, он понял, что именно заставило его отвернуться — у мужчины не было век.

— А только я никакой не полутролль, а самый обычный человек. Ты хоть, малец, мне веришь?

— Конечно, — удивился вопросу Язар. — Полутроллей не бывает.

— Спасибо тебе! — искренне обрадовался великан. — Вот и я так всем говорю, а мне в ответ только смеются. Полуцвергов, наверное, тоже не бывает. Но тут сложнее. Все же… — мужчина вдруг засмущался. — Ты ведь понимаешь, да? Должен понимать, взрослый вроде уже. Хотя и мелковат…

— И полуцвергов не бывает, — поспешил его уверить Язар, однако на память ему тут же пришла история происхождения Иварис.

— Вот и не обижайся, когда тебя полуцвергом дразнят, — наставлял охранник. — Я не обижаюсь, так и ты с меня пример бери. А если обижаться, так их это только раззадоривает. Будут за тобой бегать, да все время кричать: «Эй, полутролль! Тебе сколько вина налить: ведро или бочку?» Или еще говорят: «Извини, еды тебе не осталось, один только жалкий гусь. Может, пока гусем перекусишь, а на завтрак мы тебе свинью зарежем?». Ну, или… всякое говорят, в общем. Меня, кстати, Толусом зовут.

— А меня Язаром, — неохотно представился юноша.

— Хорошее имя — Язар, мне нравится. Может, сына так назову или дочку…

Язар обреченно вздохнул. Бестолковая болтовня Толуса окончательно хоронила надежду подслушать разговор двух командиров. Когда дверь наконец отворилась, он был рад уже тому, что освободился от его назойливости.

Из комнаты вышел осанистый остролицый мужчина, бросил короткий взгляд колких проницательных светлых глаз в сторону Язара и широким шагом двинулся по коридору. Он не переходил на бег, но передвигался столь быстро, что длинный зеленый плащ развивался за ним, словно охваченный ветром.

— Заходи уже, — поторопил Язара Толус. — Тысячник не любит ждать.

Табрак стоял, навалившись на стол и, повернув голову, смотрел в небольшое оконце. Был он человеком высоким и крепким, с непомерно большой головой. Облик его сразу же показался Язару знакомым, и вместе с тем гость был уверен, что никогда прежде не видел тысячника. Лишь когда дубовая дверь затворилась, он удостоил посетителя взглядом. Грубое даже по этезианским меркам лицо, выдающийся подбородок, редкие волосы и очень высокий, хотя и сопоставимый с другими людьми рост. Все эти признаки настолько сближали тысячника и его охранника, что нельзя было не заметить их очевидного родства.

— Так ты и есть тот самый человек, перед которым наш город отныне в неоплатном долгу? — спокойным низким голосом заговорил Табрак.

— Меня сложно с кем-то перепутать, — также спокойно отозвался Язар. По-видимому, Табрак не лукавил, и сотрудничество с ним казалось естественным продолжением сражения с троллями.

— Не знаю, кто ты, Язар, посланник небес или случайный путник, но наше счастье, что ты пришел в город именно сейчас.

— Не я один помогал солдатам Золотаря удержать троллей, — заметил гость.

На лице Табрака отразилась неприкрытая неприязнь.

— Помощь Иварис мы также признаем, — выдавил он из себя.

— Но не слишком охотно, — заключил Язар. — Какие разногласия между вами?

Табрак оценивающе вгляделся в глаза собеседнику. У него были веки, временами неторопливо закрывающие темные глаза. Но когда взгляд этих глаз замирал, они становились тяжелы, точно как и глаза безобразного охранника.

— Девочка нелестно высказывается о действиях нашего царя. Конечно, ее бунтарство простительно и даже присуще столь юному и наивному созданию. Однако ее крамольные речи вызывают смуту среди простых доверчивых людей. Бесстыдные кривотолки разгуливают по городам Бризара, а последняя ложь заражает прежде законопослушные уста. Люди свирепеют, люди злятся. И кто распаляет их ненависть? Те, кто носятся с горящими факелами, или те, кто гоняются за ними с ведрами воды?

— Вы называете Иварис ребенком, а вместе с тем признаете величину ее влияния на умы бризарцев, — подметил Язар.

— В том заслуга не самой Иварис, но ее отца. Девчонка лишь проповедник, повторяющая его слова. Предположу, что и сама она не всегда понимает вещи, о которых говорит. Каштур — вот настоящий поджигатель. Его дерзость столь велика, что привела его даже в царский дворец. Неслыханная наглость! Однако Вулкард терпелив и милосерден. Он выгнал старика, но позволил ему и дальше болтать вздор в своем лесу. Многие не одобрили это решение, посчитав его слишком мягким, — Табрак помолчал. — Да, наш царь терпелив и милосерден, но, когда в тебя все время тычут мечом, нельзя допустить, чтобы этот меч был извлечен из твоих собственных ножен.

Язар довольно долго раздумывал над его последними словами, так что Табрак заговорил снова.

— Так о чем ты хотел поговорить со мной, Язар?

— О троллях, — честно признался тот. — Я хочу понять, почему они возвращаются. Что гонит их из леса, что ополчает против людей?

— Трудно сказать, — Табрак пожал плечами. — Ведьмин лес довольно старый. Может быть, он умирает и вынуждает троллей искать добычу в других местах. А может, в их нападениях повинны мы сами. Мы рубим леса и распахиваем поля. Троллям некуда деваться, они не выдерживают натиска людей. В таком случае их легко понять. Но и людям деваться некуда. Не искать же нам новые жилища, отдавая троллям собственные дома? Живи я в лесу, — добавил Табрак после паузы, — может, тогда сумел бы ответить на твой вопрос. — Язар продолжал молчать, и