Однако. Когда он успел уже и проспект напечатать? Явно не обошлось без магии.

Дальше читать было необязательно, и я положила бумажку на стол, объяснив Хлое, что вот тут-то я как раз в курсе.

И задумалась. Что ж, господин ректор сделал свой ход — показал мне, что он не шутит и что действительно готов пригласить сюда императорскую комиссию, если я согласна на его условия — раздвинуть перед ним ноги без каких-либо обязательств и обещаний.

На мгновение мне стало страшно — заклятье явно тяготело над ним сильнее, чем надо мной… Интересно, готов ли он будет изнасиловать меня, если я так и не сдамся?

Вдруг прилетела неизвестно откуда картинка — я верхом на напряженном мужском теле, две руки впиваются пальцами мне в ягодицы и насаживают столь же напряженный стоящий член…

Слабо ахнув, я выгнула спину и подалась бедрами вперед, невольно повторяя движения воображаемой себя… и тут же заскрипела зубами, заметив, что обратила на себя внимание… и кого! говнюка Грейвора, сидящего сразу передо мной. Мгновенно обернувшись на странный звук, он расплылся в мерзкой ухмылочке.

«Отомщу!» — послала я в пространство, надеясь, что меня услышит тот, кто затеял эту каверзу и так по-идиотски подставил меня.

Очень не вовремя прозвенел звонок, и лорд Грейвор поспешил прокомментировать мое странное поведение, сопоставив его с проспектом, лежащим передо мной на столе.

— Что, Калахан? Спишь и видишь, как будешь вихлять задницей перед каким-нибудь герцогом из свиты Его Величества? Можешь закатать губу, тебя все равно не выберут…

А вот это он зря. Потому что уж что-что, а за словом в карман мне с детства не нужно было лезть.

— Куда уж мне до тебя Грейвор, — вставая из-за парты, я специально повысила голос. — По части вихляний задницей ты непобедим.

С передних рядов прыснули со смеху — видать, не только меня допек этот высокомерный мудак.

Грейвор побагровел.

— Да как ты смеешь… Ты… ты… Торговка базарная!

Я заливисто хохотнула и встала, руки в боки — вполне в духе его обвинения.

— Я, может, и торговка, Грейвор, но шлюхой-то будешь ты… Говорят, при дворе нагибателей молоденьких лордов ох как много… Так что тренируйся, пока есть возможность… — под уже откровенный громогласный гогот со всех сторон, я дернула Хлою за рукав. — Пошли, дорогая, нас все равно «не выберут».

Уже в коридоре, не обращая внимание на злобное шипение мне в спину, я услышала одобрительное «Браво!» — уже хорошо знакомым мысленным голосом.

«Интересно, это ты близко или я слышу тебя на все более далеком расстоянии?»

«Действительно, интересно».

«И насчет этой комиссии — спасибо…»

«Не благодари. Я еще не включил тебя в список».

«Оуу… Неужели тебе не все равно, перед кем я буду «вихлять задницей»?

«Просто хочу, чтобы ты выполнила свою часть уговора — прежде, чем зачислить в список твою очаровательную задницу».

И снова эта картинка — я на нем, двигаюсь в такт его толчкам, в упоении вскрикиваю, запрокидывая голову назад…

— Ай! — засмотревшись, я больно налетела коленом на деревянную скамью вдоль стены.

— Ты в порядке? — всполошилась Хлоя.

Я кивнула и плюхнулась на скамью, потирая это самое колено и сжимая другую руку в кулак.

«Еще раз так сделаешь, приду и… устрою тебе!»

«Жду. Во всеоружии».

— Ну что, пойдем? — поторопила меня Хлоя. — Надо успеть сдать резюме до обеда, если мы хотим, чтобы зачислили наши кандидатуры…

Я взяла себя в руки, выдохнула и встала. Мне лично торопиться было некуда, потому что мое участие — и, соответственно, возможность не ехать домой на помолвку с лордом Граасом — зависело исключительно от одного — дам я господину ректору или не дам.

«Правильно мыслишь…»

«Хватит!» — окончательно разозлилась я. — «Просто хватит! Я сказала, что подумаю…»

«Ради бога — думай, сколько влезет. И… Элайза?»

Я устало закатила глаза.

«Что?»

«Мне не все равно».

«Я согласна».

Широкая спина через три метра от меня дернулась и заметно напряглась.

«Не самый подходящий момент об этом сообщить».

Я пожала в полумраке плечами. Сама не знаю, почему решение созрело именно сейчас, на репетиции концерта талантов, который готовили для выступления перед высочайшей комиссией «из дворца».

«И тем ни менее. Ты сказал, сообщить тебе, как только я приму решение. Я приняла».

Он замолчал, переваривая информацию. Хотя, надо признаться, для всех остальных — в частности, для мэтрессы Лойд, которая пристроилась с его правого бока, бесстыдно прижимаясь и заглядывая ему в рот — он и так молчал все время, делая вид, что внимательно слушает очередную домашнюю заготовку «юных дарований».

«И что послужило причиной твоего согласия?»

Я снова пожала плечами.

«Разве это имеет значение?»

«Считай, что мне любопытно».

«Ты сам прекрасно все понимаешь. Над нами тяготеет заклятье, и нам обоим плохо… К тому же, я верю твоему обещанию не отдавать меня замуж за Грааса».

«Не отдавать тебя… Черт, Элайза, теперь я чувствую себя твоим отцом. Это как минимум… не возбуждает».

«А ты бы хотел возбудиться? Я могу это устроить…»

Внезапно стало понятно, что в моим положении есть не только минусы.

«Не вздумай!» — мысленный голос господина ректора зазвенел угрожающими нотками. — «Не смей даже подумать о том, чтобы возбудить меня, когда я сижу напротив акапеллы из шести благородных девиц, одетых наядами».

Да. Определенно, в моем положении есть солидные, жирные плюсы. В то время, как все остальные заложники заунывных песнопений «наяд» подыхают со скуки, я имею возможность общаться незаметным для окружающих образом.

Однако, пока я размышляла, чем бы, кроме сексуальных картинок развлечь себя и господина ректора, услышала нечто совершенно невыносимое.

«Тридцать второй год от Начала Нашей Эпохи — образование графства Келль… Тридцать третий год — начало Мелиорской Войны с Тиранами Заморья, графство Келль получает особые привилегии за предоставление рабочей силы, тридцать девятый год — Его Величестсво Леонелла Первая выходит замуж за сына графа Келльского, превращая графство в герцогство…»

«О нет! Нет-нет-нет! Это почти так же скучно, как и то, что мы слушаем. Еще две-три подобные даты, и я усну».

«Твои предложения? Если я прекращу перечислять события родного графства — усну гораздо раньше тебя. Еще и храпеть начну».