Надежда рассудила, что пока она спускается, никто не будетза ними подглядывать с третьего этажа. И вот, едва Надежда успела спрятаться заширокую спину ливонского рыцаря, сбоку зала открылась маленькая железнаядверца, оттуда выскользнул тот самый пожилой тип, который фотографировал ихутром, и стал красться по направлению к Алке. Алка же вся ушла в любованиешведским наемником Голубевым и ни на что не реагировала.

«Пожилой человек, а как себя ведет!» — мелькнуло в голове уНадежды.

Тип подхватил папку, в это время Алка оглянулась, сделалазверское лицо и стала наступать на него. Видно, у типа сдали нервы, потому чтоон бросился бежать не к дверце, а к общей лестнице, впал в панику.

По дороге он должен был пробежать мимо рыцаря с Надеждой, а,поскольку Алка вошла в раж и собиралась преследовать пожилого похитителя папки всерьез,Надежда должна была срочно ее перехватить, чтобы не поднялся шум. Пускай быпохититель спокойно убежал с папкой, они же так и задумали, но Алка опятьозверела и может все испортить. Надежда попыталась выскочить из-за рыцаря, нопочему-то застряла, подол юбки зацепился за какую-то часть доспехов. Рыцарьдернулся и угрожающе наклонился, Надежда обхватила его сзади руками, чтобыудержать и, не видя ничего спереди, задела металлическую руку. Пробегающий мимопохититель увидел только, как рыцарь наклонился и махнул ему рукой. Отнеожиданности пожилой господин скатился по крутой лестнице буквально кубарем иприземлился на третьем этаже с жутким грохотом. Снизу раздались его стоны ииспуганные возгласы музейных тетенек. Алка заглянула вниз.

Человек лежал и стонал, правая нога его была неестественновывернута.

— Ногу сломал, — удовлетворенно констатировалаАлка и кровожадно добавила:

— Жаль, что не голову.

— Алка! — воззвала Надежда из ниши. — Дапомоги же!

Алка, увидев Надежду в обнимку с рыцарем, очень развеселилась:

— Отлично смотритесь! Мужу бы твоему показать!

— Да отстань ты. Он меня не пускает, держит чем-то.

— Интересно, чем?

Алка придержала ретивого ливонца, Надежда отцепила юбку и струдом вылезла из ниши. Она осторожно заглянула вниз и увидела, как музейныеработники крутятся возле лежащего похитителя папки, только сама папка исчезла.Надежда побежала к окну, и вовремя, потому что успела заметить, как из музеявыходит тот самый молодой человек, конкурент Герберта. Папки при нем не быловидно, наверное, он спрятал ее под рубашкой.

— Послал на дело своего пожилого компаньона, а сам встороне отсиживался. Алка, надо уходить, а то нас тут поймают, еще подумают,что мы того типа вниз сбросили.

Надежда подошла к маленькой железной двери в стене, черезкоторую попал в музей похититель папки. Дверца выходила прямо наружу накрошечную площадку, образованную выступом стены, откуда вниз вела железнаялесенка, слава Богу, с узенькими перилами.

— Алка, спускаемся здесь.

— Ты что? Сорвемся, шею сломаем.

— Держись за перила крепче.

— Увидят нас, полицию вызовут!

— Да кто тут увидит? С этой стороны не парадный вход,тут никто не ходит.

Действительно, эта стена башни выходила в овраг, бывшийзамковый ров, сейчас без воды, но заросший сорняками.

— Прямо в крапиву и приземлимся, — ворчала Алка,сползая по ступенькам.

— Лучше в крапиву, чем в полицию!

И молчи, а то слышны на весь город твои причитания!

Дошли до третьего этажа, Алка хотела заглянуть в дверь, ноНадежда ей не позволила. На втором этаже двери вообще не было, проем былзаложен кирпичами.

— Не горюй, Алка, самое страшное позади, — утешалаподругу Надежда.

Алка приободрилась было, но в это время у нее с ноги слетелабосоножка и упала прямо в заросли крапивы, хорошо, что Надежда сверху заметиламесто. Наконец достигли земли, полезли в крапиву за Алкиной босоножкой, потомобошли башню и, сидя в кустах, увидели, как к музею подъехала «скорая помощь».

— Ну вот, видишь, Алка, было у нас семь врагов, одногомы из игры вывели, осталось против нас шестеро.

Злая, обожженная крапивой, исцарапанная Алка толькочертыхнулась в ответ.

Они поспешили опять в гостиницу, вымылись там, переоделись,купили бутылку вина и поехали в гости к Светлане и ее мужу Паулю.

У Светки был полный бомонд. Собралось многочисленное пестроеобщество — коллеги Пауля по университету и музею, коллеги Светланы побиблиотеке. Алка чувствовала себя как рыба в воде, оживилась, Надежда еле-елеувела ее в кабинет Пауля для серьезного разговора. Внимательно выслушав их, неперебив ни разу, вежливый невозмутимый Пауль ничем не показал своего недоверия,только в некоторых местах их рассказа чуть поднимал брови, что означало у негокрайнюю степень удивления. Затем он немного подумал и сказал, что вряд лиБиблия Гутенберга сохранилась, ведь на их бедную маленькую Эстонию с однатысяча девятьсот третьего года свалилось столько несчастий. Но тем не менееесли родственники Алкиного мужа сумели ее хорошо спрятать, то, может, и лежитона где-то в целости и сохранности, но как ее отыскать?

Алка дернулась было, чтобы высказать Паулю, что наБиблию-то, собственно говоря, ей глубоко наплевать, будь она и самимГутенбергом напечатанная, ей нужно отыскать своего мужа Петюнчика, но Надеждасжала ей руку и стала соблазнять Пауля рассказами про Библию.

Рассмотрев еще раз газетную вырезку, Пауль согласился, чтоБиблия, несомненно, была, но куда делась потом — неизвестно. В общем, будемискать. Когда он вышел позвонить по телефону, Надежда выпустила Алкину руку исказала:

— Алка, ты пойми, эти искусствоведы и музейныеработники все ненормальные.

Они за какую-нибудь редкость родную мать продадут, а не точто незнакомого человека. Что ему твой муж? А тут Библия самого Гутенберга.

— Ненормальные они все!

— А я тебе что толкую?

Вернулся Пауль.

— Завтра во второй половине дня едем в музей подоткрытым небом Роккааль-Маре. Я узнавал: дом бабушки вашего мужа действительнотам в экспозиции.

Подруги распрощались с гостеприимными хозяевами иотправились ночевать в гостиницу. В номере все было в порядке, никто их большене навещал, только Кеша капризничал. Алка выпустила его полетать, но он нехотел. Он сидел на шкафу, закатывал глаза и даже ничего не говорил.

Решили завтра взять его с собой в музей под открытым небом,чтобы проветрился.

Ночь прошла спокойно, верно тот, кто украл у них голубуюпапку, внимательно читал дамский журнал «Лиза».

По таллинским меркам они ехали на автобусе очень долго —минут двадцать.